– Я догадалась, – рассмеялась я в ответ и заставила себя выбраться из-под одеяла. Вроде же говорили, что Детский корпус на юге, а холодно здесь по утрам было, как на самом настоящем севере. – Что сказать-то хотела?
– Нам в Доме надо новый аккаунт зарегистрировать… Вряд ли нам теперь разрешат старой Книгой пользоваться. Как думаешь? А? У меня, конечно, не так много лиц… Но жалко.
Я схватила вафельное казённое полотенце и, погрозив Алевтине пальцем, предупредила:
– Одна в Дом не смей соваться. Я у Зверя спрошу, что там с нашей Книгой лиц и как лучше поступить…
Расслабленное утреннее настроение стремительно рушилось, как карточный домик, не выдержавший заигрываний беспечного сквозняка.
Лёшка сказала про Книгу лиц, а я поняла, что осталась без средств к существованию. Я теперь точно не смогу воспользоваться моими многочисленными элами и пэпами… Наверное, проще забыть о том, что где-то там, в другой вселенной у меня остались вожделенные виртуальные деньги…
Облокотившись руками о раковину, я придвинулась почти вплотную к зеркалу и прошептала:
– Всё из-за тебя, Сашка!
Закрыла глаза и, прижавшись лбом к холодному стеклу, попыталась вспомнить, сколько золотых у меня было с собой, когда я выходила на свою неожиданную охоту за сладостями. Которая потом так внезапно обернулась билетом в новую жизнь. И эти размышления меня совсем не радовали. Абсолютно. Как и понимание того, что посещение Дома впервые в жизни стало насущной необходимостью, а не досадной обязанностью.
– Я им Лёшку не отдам, – поклялась я зеркалу, решительно отбросив воспоминания о том, как я однажды решила сходить в Дом без Сашки. – Обойдутся. Без сладкого.
Дело было тем жарким летом, когда над Кирсом пролетал кометный дождь, и пасмурные душные дни ничем не отличались от изнурительных в своей жаркой серости ночей. Кирс задыхался, плавился, словно свеча на праздничном торте. В густом и дрожащем словно желе воздухе не было и намёка на прохладу.
А Цезарь решил устроить мне экзамен по всем предметам сразу. Признаться, тогда я впервые задумалась над тем, почему он так жесток, так непоколебим, так настойчив в своём желании видеть меня лучшей во всём. Если кто-то из моих немногочисленных репетиторов намекал на то, что я выложилась в последнем реферате всего лишь на сто пятьдесят процентов, Сашка усиливал мне нагрузку. Лишал прогулок и отбирал рукоделие. Я сутками сидела в библиотеке, не спала неделями, загибалась, действительно загибалась, от переутомления… И при всём при этом я была благодарна Цезарю за то, что он так строг. Потому что будь он мягким и ласковым я бы, наверное, кончила как Тень.
