— Вадик разбился, сейчас в реанимации, — удручённо проговорила Светлана. — Волошина, это на твоей совести, можно было с ним как-то поделикатнее, полегче…
— Света, ты опять не слышишь меня, я ему ничего не говорила, — во второй раз пыталась оправдаться Татьяна.
— Ну да, ну да… он сам всё придумал, сам надрался и сам выскочил на встречку. Полянский, ты мне дома не нужен, можешь у неё поселиться или в своей мастерской, дело твоё, а я на развод подаю. Всё, я ушла!
— Света, да ты что сдурела, что ли?! Какой развод?! — уже в след Светлане крикнул Валера.
— Я ушла! — повторила Светлана и демонстративно хлопнула дверью.
— Тань, ты что-нибудь понимаешь?
— Не знаю, Валера, я уже ничего не знаю, — со слезами на глазах произнесла Татьяна. — Валера, ты беги, догоняй Свету, её нельзя сейчас оставлять одну. Делай, что хочешь, но уговори её подумать, утро вечера — мудренее.
— Добро, Тань, я побежал, пока! — уже на ходу бросил Полянский.
— Удачи, Валера.
Татьяна снова осталась одна. Ей не в чем было себя винить, но от этого легче не становилось. Она чувствовала себя совершенно беззащитной и очень одинокой. Татьяна бросилась на диван и горько заплакала. Ей так сейчас не хватало бабушки — её доброго друга и мудрого советчика. Родители девушки были тоже хорошими людьми, но так уж сложилось, что они не стали для неё близкими душами. Татьяна всегда чувствовала, что в родительской семье не всё ладно, она часто слышала взаимные упрёки и даже ссоры за закрытыми дверями их спальни, но при ней отец с матерью старались поддерживать видимость дружной порядочной семьи. Уже позже она узнала, что всё это время отец любил другую женщину, находя всевозможные уловки, чтобы тайно встречаться с ней. А из семьи он не уходил только из-за неё, не хотел травмировать её детскую психику. Теперь родители жили раздельно, но отец, как и мать, был в курсе её дел. Вот только по душам у них никак не получалось поговорить, обычно при встречах они ограничивались формальными фразами и пожеланиями. После выплаканных слёз Татьяне стало легче. Да и Зара, чувствуя состояние хозяйки, не отходила от неё ни на минуту, пытаясь помочь своей кошачьей лаской.
Девушка успокоилась и снова смогла здраво рассуждать:
«Жалко Вадима, очень жалко… надо бы узнать как у него дела. Помоги ему, Господи, помоги. Нет, что-то здесь не так… всё это подстроено кем-то… я же не сошла сума, с Вадимом я точно не говорила, а Светка утверждает обратное. Нет, он не тот человек, чтобы так сорваться, видимо, его очень сильно задели за больное. Но кто и зачем? Опять одни вопросы… А-а, ещё же был звонок Валере, мы так и не поговорили с ним, он сказал, что я ему позвонила и попросила приехать. Хм, и голос он мой узнал, надо же… странная история. Не по мою ли душу весь этот маскарад? Валера был прав, что-то мы с ним нехорошее всколыхнули, тёмное, и теперь это преследует нас. Нет, таких случайностей не бывает, похоже, всё дело в моей книге и Валериной картине. Только что это мне даёт? Одни предположения и ничего конкретного… С чего же всё началось, что меня заставило писать книгу? Мои необычные сны, видения, мои тайные мысли и надежды? Да, да, конечно… а ещё я хотела показать изнанку нашей жизни… я сама так часто заблуждалась в ней, так часто обманывалась многими вещами, в которых трудно усомниться… Как же мы все привыкли гонять „пустой воздух“! Неужели лишь потому, что хотим себя чувствовать живыми и значимыми в этой жизни? Как же глупо обманывать себя, как же глупо считать правильным лишь то, что обросло каким-то вещественным весом, что вписывается в общепринятые нормы, а всё остальное, что не соответствует этому — считать чушью. Что же я хотела найти для себя в ней? Может, оправдание своему существованию, а может, саму себя? Но если так, то я не нашла ни того ни другого. Во всяком случае — пока. Вот Светка говорит — выйди замуж, нарожай детей, тогда на эти глупости времени не хватит… Я и сама об этом думала… да, будет больше приятных забот, радостных минут… Но даже если это представить, хоть на минутку представить — как же без любви? Разве так должно быть? Что же изменилось во мне, пока я писала её? Не так уж и много… да, конечно, кое-что узнала, переосмыслила, поняла… Но узнала ли я лучше себя, стала ли мудрее? Не знаю… Но, что-то всё-таки изменилось… вроде тревог меньше не стало, но что-то стало другим, необъяснимо другим. Странно, но иногда мне кажется, что некоторые мои сны намного ярче и реальнее всей моей жизни. Так что же во мне есть своё, настоящее, что безошибочно сможет отсеять правду ото лжи? И что есть я сама?.. Господи, когда же закончатся эти потёмки, когда?»
