— Сколько до имения? — поинтересовался у него я.
— Пяток верст, — ответил тот с заискивающей улыбкой. — Я проведу.
— Веди давай уже! — пинком поднял его Алексашка, и мужичек сгорбившись и втянув голову в плечи, словно ожидая крепкого подзатыльника, засеменил к выходу.
Мы вышли следом. Через десяток шагов Гринька нагнулся и подхватил с земли суконную шапку.
— Це моя, — сообщил он, натягивая ее так, что та краями смешно оттопыривает мясистые уши.
— Прими, боярин, — один из гвардейцев протянул мне ножны с саблей, и я только тут сообразил, что отправился на схватку с врагом с голыми руками.
С благодарностью принял саблю и с сомнением взял ружье, которое снял с плеча гвардеец.
— Заряжено, — предупредил он, поправляя на плече еще два ствола.
Никаких боеприпасов к ружью я не получил, да оно и понятно — времени на перезарядку, скорее всего, не будет. Это если не принимать во внимание тот факт, что я не умею заряжать эти доисторические ружья. Зато в качестве дубинки в моих руках оно будет, пожалуй, эффективнее сабли.
Вопреки моему ожиданию, что снова придется пробираться по колено в снегу, мы шли по хорошо утоптанной тропе.
Интересно, пять верст это сколько километров? По любому не мало.
Что же все-таки произошло, пока я спал? Куда девались все бандиты? Появилась мысль расспросить идущего рядом гвардейца, но из-за быстрого шага я и так уже начал сопеть, как паровоз. Попытался дышать в такт шагам, как когда-то учил дядька — на два шага вдох, на три выдох, и постепенно втянулся в марш.
Примерно через полчаса ходьбы запыхтели уже все, но темпа не сбавили. Еще немного такого марш-броска по вечернему, или уже ночному лесу, и спасители из нас будут, мягко выражаясь, сомнительные.
Однако прошло уже около часа, а мои спутники как пыхтели, так и пыхтят, даже не думая сбавлять шаг.
Но вот потянуло дымком. Вскоре выхошли на опушку, и остановились в густом подлеске. Перед нами открытое пространство, поросшее редкими молодыми деревцами. На небольшом взгорке высокий частокол, за которым на фоне звездного неба темнеет крыша дома.
Прислушались — не доносится никаких звуков. Но в этом нет ничего странного — мороз заметно усилился, и это обстоятельство не располагало к ночным прогулкам. А может, затаились и ждут боярина? Я высказал эту мысль вслух.
— Митрофан Игнатич давно уже приехать должен, — не согласился Федор. — Ну, насколько могли холопы с нянькой его опередить? Ну, на час, не более. А сколько прошло, пока этот Гринька до пасеки добежал, да пока мы сюда добрались? Нет, ежели чего в пути не случилось, то здесь уже боярин.
