Через несколько минут сомнения берут верх, и я поднимаюсь и отправляюсь в коридор — там есть хоть какое-то освещение — искать признаки электричества. Снова по стенке добираюсь до двери. Чего ж она так скрипит-то? Фигасе, а это что за абреки? При моем появлении от соседней двери отпрянули две темные личности с надвинутыми на глаза мохнатыми папахами. В руках у ближнего ко мне сверкнул кинжал. Что-то зло прошипев, абрек кидается вперед, нацелив лезвие в мою грудь.
В очередной раз искренне благодарен тем навыкам, которые в свое время практически насильно вдолбил в меня родной дядька. Дядя Миша за небольшой оклад вел секцию дзюдо в местной ДЮСШ, куда и таскал меня с раннего детства, заставляя кувыркаться на татами с остальными своими подопечными. Когда я подрос, дядька стал брать меня на занятия по боевому самбо, которые он проводил два раза в неделю для более взрослых клиентов, и уже за более существенную плату. Эти занятия он особо не афишировал, и попасть на них могли люди лишь по рекомендациям тех, кого дядька хорошо знал. Причиной такой скрытности, вероятно, были события из времен Советского Союза, когда дядя Миша отсидел пару лет за незаконное преподавание боевых искусств. Вот и остался у родственника пунктик по поводу этого дела.
Практически автоматически встречаю кинувшегося на меня придурка с ножиком по схеме, отработанной не только на тренировках, но и в частых, в период моей бурной юности, уличных драках. Слегка разворачиваю корпус, уходя с линии направления клинка. Блок, захват запястья, рывок на себя, одновременно втыкаю встречный левой ногой в ребра. Сдавленный хрип застывает у мужика в глотке, стопоря дыхание. На этом можно было бы и оставить это обмякшее тело, но я продолжаю наработанные движения. Хватаю чуть выше запястья второй рукой. Снова рывок на себя и резкий тычок его же локтем назад. Хруст выламываемого сустава сливается со звяканьем выпавшего кинжала. Абрек, выпучив глаза, сдавленно сипит. Если бы не предшествующий удар по ребрам, остановивший работу легких, он бы сейчас орал благим матом. Знаю по себе, что такое перелом сустава…
Тут до меня доходит реальность произошедшего. Ё-о, твое-мое! Чего это я наделал-то?! Вдруг это у них, у ролевиков этих, игра такая? Типа, злые абреки вырезают спящую заставу. А тут я такой бэтмэн, блин, незваный. Точно говорят, незваный бэтмэн хуже татарина. Что ж делать-то теперь?
— Э! Э, мужик! — отскакиваю от кинувшегося на меня подельника поверженного ролевика. Хорошо еще, поверженный скрючился на полу между нами, и его товарищ не смог налететь на меня сходу. Стараюсь держаться так, чтобы вышедший из игры продолжал оставаться между нами. — Мужик, мужик, да погоди ты! Харэ махать своим тесаком, говорю! Я в ваши игры не играю. Слышь, придурок, что я тебе говорю?
