— Братки идут, — процедил сквозь зубы Ведерников. — На отдых. Заморились, бедненькие, мать их растак!
— Хватит. Поновее что-нибудь придумай.
Ведерников помолчал, завозился, умащиваясь поудобнее.
— А у нас сгущёнку лакают, — неизвестно к чему сказал он после молчания. — И канпот на закуску. Для пищеварения. Из сухофрукты.
Что с ним творится?..
Третьего дня, во время перекура на стрельбище, подошел, смахнул пот с незагорелого под фуражкой лба.
— Я что хотел спросить, младший сержант, — начал он и запнулся.
— Спрашивайте.
— Вопрос у меня, значит, вот такой… — Ведерников сделал над собой усилие, наморщив без того морщинистый не по возрасту, узкий лоб. — Вот вы по специальности учитель. Верно?
— Без должной практики.
— Не имеет значения. Практика — дело нажитое. Одним словом, грамотный. Образованный, значит. Не то что мы. Верно?
— Гм… Грамотный, конечно. К чему столько вопросов, Ведерников?
— К тому, что ещё один задам. Вы сами-то верите?..
— В бога — нет.
Ведерников вдруг зыркнул в упор. Глаза у него были зелёные, как у кошки.
— Я же не шуточки шучу, младший сержант. Я всерьёз. Сами, спрашиваю, верите, что немцы на отдых сюда прибывают?
Первым желанием было прекратить разговор — это не его, командира отделения, дело комментировать, а то ещё больше — ставить под сомнение официальное сообщение печати. Он не вправе обсуждать с бойцом заявление ТАСС. И тем не менее сдержался от резкого ответа.
— Верю, — ответил с запинкой.
— Ага, видишь! — обрадованно воскликнул парень, вдруг перейдя на «ты». — Так чего тогда все ваньку валяют, чего, спрашивается?
— Постойте, Ведерников! Я вам не сказал ничего такого. И вообще, давайте кончать разговор.
Но Ведерникова уже было не остановить:
— Ты-то, зачем тумана напускаешь, младший сержант?
— Чепуха.
— Напускаешь. Ты первый. И политрук. И начальник заставы. Чего ты, Новиков, лазаря поёшь? Моё дело, конечно, последнее, как у телка… Но я хоть маленький, а с понятием человек и с глазами. Зачем обманывать?
— Ну кто вас обманывает, Ведерников? Болтаете ерунду всякую. И что я могу сказать, кроме того, что официально сообщают газеты? Не наше дело рассуждать. А придётся воевать, будем. Никуда не денемся.
Ведерников тем временем закурил, несколько успокоился, но все же стоял на своем:
— Ерунда получается, младший сержант. Настоящий самообман. Немцы не просто так припожаловали за тыщу вёрст киселя хлебать. Что, им другого места для отдыха не отыскалось, окромя советской границы?
