– А как же твоя мама? Разве ты не должен идти на праздник с ней и Алисией?
– Я наказан, лишён ярмарки и телефона. Так что сначала вы меня у неё отпросите.
– Адам, обещаю, что в следующий раз…
Меня хлестнули ледяным взглядом. Я повернулась к Касинелю в поисках поддержки. Он приподнял брови.
– Хорошо, – сдалась я и наставила на мальчика указательный палец: – Но ты будешь готов ровно к девяти, дашь слово, что ни на шаг не отойдёшь от нас, станешь беспрекословно слушаться и никому – слышишь, никому! – не расскажешь про то, что узнаешь.
– Клянусь, что про это будем знать только мы с Маркусом!
– С каким ещё Маркусом?
Он забрался обратно в палатку и тут же вынырнул, держа в руках того самого рыцаря – грозу гномов и кентавров.
– Мы с сэром Маркусом будем готовы ровно к девяти!
– Ночь ожидания мы ещё можем себе позволить, – произнёс Охотник, затворяя за нами калитку Кранахов, и с укором посмотрел на темнеющее небо, словно оно было виновато в такой медленной смене суток. – Но ежели бы ещё ведать, что затевает Сын Шакала для бала.
– Да уж, терпеть, зная отгадку, конечно, трудновато, зато уже завтра до обеда Кольцо будет у нас! – возликовала я, сворачивая на аллею. – Предупрежу Нетту с Чезаре, что на сегодня отбой.
Я отправила голосовое сообщение, в котором вкратце ввела друзей в курс дела, и снова убрала сотовый.
Впереди замерцала неоновая вывеска моего паба. Последние две буквы неисправно моргали, рассыпая искры, и получалось «Весёлый вор…». Какая ирония: я работаю в местечке, названном в честь того самого ворона, который якобы проявил себя героем во время битвы с Врагом, а потом украл у нас дневник Имельды. В легенду теперь не верилось ни грамма. Вся эта веками лелеемая чушь рассыпалась в прах при первом же столкновении с реальностью, оставив лишь одну истину: о Варлоге мы не знаем ровным счётом ничего, кроме увлекательной истории его семейных сыроедческих традиций.
– Знаешь, когда приходится ждать и ничего нельзя с этим поделать, лучше всего просто постараться переключиться на что-то совершенно другое, – заметила я, сама поражаясь собственному философскому настрою. Обычно я торопыга.
Касинель оторвался от созерцания первых звёзд и внимательно посмотрел на меня.
– Что ж, ежели о другом… Скажи, почему сегодня днём у лорда-суперинтенданта ты меня…
Оп-па, плохая идея со сменой темы.
– Не хочешь зайти? – перебила я, ткнув в сторону паба.
В окнах двигались силуэты, до нас доносился смех и приглушённая песня из музыкального автомата. Люди отдыхали после трудового дня и радовались грядущей ярмарке и балу, даже не подозревая, какую свинью им подложила внучка ведьмы. Эта картина была такой привычной, уютной и
