За работой я старалась не думать обо всех сообщениях и звонках, которые посыплются из телефона, когда снова его включу, и почти слышала бабушкин голос, кричащий из трубки, что приличные девушки после восьми вечера по кладбищам не шатаются. И вообще не шатаются. Как я сейчас от усталости.
То ли карта оказалась неточной, то ли я что-то напутала, то ли дерево имело привычку время от времени перемещаться, только пришлось окопать его по всему периметру, прежде чем наконец раздался глухой стук. Усталость мгновенно испарилась. Я утроила усилия и через считаные минуты опустилась на колени, раздвинула мягкую глинистую почву и рывком извлекла небольшой сундук размером с десятидюймовый ноутбук, хотя сомневаюсь, что внутри был именно он.
– Эй, вы это видите?! – возбуждённо обернулась я к совам.
Дюжина пернатых (нет, ну как они не скатываются друг к дружке?) согласно загалдела, захлопала крыльями, призывая меня не медлить. Кажется, я теперь даже птичий язык понимаю.
Как могла, я отёрла сундучок влажными салфетками, истратив почти всю пачку, и с колотящимся сердцем поставила его на землю перед собой. Без слоя грязи он оказался настоящим произведением искусства: треугольная крышка-домик, клёпаные железные полоски в форме лилий и узоры, напоминающие витражные оконца. Дерево прекрасно сохранилось. Настолько прекрасно, что тут попахивало магией. Я нервно хихикнула. Работа талантливого мастера, в которую он вложил душу. Не хватало только одной крохотной детальки – замочной скважины.
– Ну почему это никогда не бывает просто? – пожаловалась я птицам.
Тщательный осмотр, разжёгший во мне азарт кладоискателя, выявил нечто вроде тонкой планки на верхнем ребре крышки, прикрывающей узенькую щель во всю длину ящика, в которую разве что металлическая линейка пролезет. Линейки у меня с собой не было, ногтям она не поддалась, а сучок сломался. Я вытряхнула вещи из сумки, ища что-нибудь подходящее. Так… ключи с брелоком, гигиеническая помада, жвачка – всё не то. Налетевший ветерок зашелестел страницами дневника, подхватил чёрную бархатную ленту и, покружив, мягко опустил на крышку. Хм, а это мысль!
Вытерев пальцы последней салфеткой, я взяла закладку за оба конца, поднесла к щели и едва не выронила, когда одна из птиц надрывно предостерегающе каркнула, сверкнув глазищами.
– Не волнуйся, единственный, кого стоит опасаться, – это принц. А раз Имельда добровольно не отдала ему Кольцо, значит, они по разные стороны баррикад.
