Спохватившись, Морок похлопал крыльями по его лицу, обдав облаком пудры, и финальным штрихом посадил над губой мушку.
Целое мгновение принц мужественно рассматривал себя в зеркале, ибо потрать он на это меньше мгновения, смертельно обидел бы слугу (если, конечно, мёртвых можно смертельно обидеть), и лишь на вторую секунду принялся стягивать воротник со словами:
– Надеть сие облачение на завтрашнее ничтожное торжество означало бы оскорбить его пышное великолепие.
Варлог как раз отлеплял мушку под удручённым взглядом Морока, когда их уединение было нарушено появлением третьего.
– Твоё высочество! – ворвался в комнату возбуждённый голос, вслед за которым через люк в полу запрыгнул парень с всклокоченными волосами и острым подбородком.
При виде выстроенных вдоль стены нарядов он присвистнул. Словно в ответ из дальнего угла донеслось шипение. Повернувшись туда, Чезаре обнаружил клетку с покатыми прутьями, в которой сидел похожий на тень кот с льдисто-голубыми глазами и неприязненно вздыбленной шерстью.
Оживление юноши поколебалось.
– Привет, Бальтазар.
Пленник фыркнул, потоптался, поворачиваясь к нему спиной, и задрал хвост.
На лице Чезаре отразилась досада, тут же сменившаяся упрямым выражением.
Бальтазар был не единственным, кто ему не обрадовался, но, в отличие от кота, Костяшка включил игнор, сделав вид, что вовсе его не заметил.
– И тебе салют, Мистер Хеллоуин, – хмыкнул Чезаре, наблюдая, как тот вешает на крюк короткие подштанники, похожие на два сшитых арбуза.
Ворон крутанул голову на сто восемьдесят градусов, полыхнув рубиновой яростью глаз. Назревающую ссору предотвратил принц.
– С чем ты к нам пожаловал? – раздался из-за ширмы его холодный шелестящий голос, а через мгновение оттуда вышел он сам в тёмно-вишневом с золотом дублете, лениво расправляя манжеты. Что-что, а одеваться Его Темнейшество умел. Небось средневековые девчонки пищали от восторга.
Чезаре отметил, что лицо у принца бледнее обычного. Мучнисто-бледное, если уж на то пошло. А это что с волосами – седина? Какая-то странная…
Спохватившись, он вывалил зажатые под мышкой свитки на стол и придержал, чтобы не скатились.
– Раз уж завтра на балу все будут в костюмах, да и ты, гляжу, прибарахлился, я подумал, что твоему ворону тоже не помешает, – Чезаре развернул верхний свиток, – тюнинг.
Морок, нежно нёсший воротник на место, ошарашенно каркнул. Накрахмаленное колесо, выскользнув из клюва, укатилось к люку и спрыгнуло в дыру.
