— Да перестань ты. — Осадила белку Марина. — Что тебе эти бобры сделали?
— Они мою сестру похитили…
Кривозуб достал из сумки старую фотографию. На ней он был с другой белкой.
— Это твоя сестра?
— Да. Ёё год назад бобры забрали. Потому в пограничники и ушел. Защищать от таких.
— Грустно. Интересно, она жива ещё?
— Возможно. У бобров в чаще леса плантации, туда всех пленных на работы сгоняют. Если она жива, то, скорее всего, её туда повезли.
— А вы не думали найти эти плантации и спасти своих?
— Мы искали, но не нашли. А потом наш отряд в ловушку попал. Еле лапы унесли.
Семёныч подсел к белке.
— А что случилось? На вас бобры напали? Много?
— Много… Нас пятеро в отряде было. Уйти смогли двое. Я и командир наш.
— А остальных убили?
— Забрали их.
Идея о том, чтобы помочь белкам, меня не покидала. Если я не могу здесь умереть, значит, никакие бобры мне не страшны.
Стоп. Мне сказали, что здесь не умирают. А значит и белки тоже живы. И сестра Кривозуба. Хотя, если Кирпич преобразовался, возможно, погибающее зверьё тоже становится людьми? Но это пока только домыслы. Факт только один — полностью помереть здесь нельзя. И это несомненный плюс.
— Ребята, мы идём искать белок.
Семёныч, не вставая с лавки, приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на меня:
— Хочется на плантации? Валяй. Но без меня.
Марина же отнеслась к моему предложению совершенно иначе.
— Семёныч, ты бессердечный! У Кривозуба сестру похитили, а тебе лишь бы поспать и поесть. Или ты струсил?
Последняя фраза заставила прораба открыть второй глаз и даже поднять голову:
— Кто струсил?!!
Плен.
Участок леса, через который мы пробирались, зарос так, что временами приходилось пригибаться, как в пещере. Да ещё и постоянные странные звуки, доносящиеся из глубины леса. Что это, мы понять так и не смогли. Однако звучало довольно жутко.
— Стой, — скомандовал строитель. — Кажись, вижу что-то.
Я достал маринин бинокль, но так ничего и не разглядел. Света здесь было крайне мало, а ночным видением театральный бинокль не обладал.
Я пролезу ближе и рассмотрю.
Это сказал Кривозуб. Мы недоумённо посмотрели вниз. Пограничник, вечно трясущийся от страха, сейчас был полон решимости.
Белка вернулась минут через десять. Глаза горели, шерсть дыбом.
— Ух! Чуть не попался патрулю! Там бобров десятка три, казарма, или вроде того стоит. В ней, наверное, ещё бобры. А казарма голов на сорок! Нам туда соваться…
— Ты плантации видел? или белок пленных?
— Я дальше пройти не мог, там прожектор и патрули ходят со свиньями.
