- Вы только представьте, дорогой тезка, - сказал он мне, - какие широкие перспективы открывает перед наукой мой аппарат. Он дает нам целостность впечатления о доисторическом мире. И это не заменишь никаким описанием, никаким рисунком. Я предлагаю вам сейчас совершить полет, а потом… потом… видно будет.
И вот начался головокружительный подъем. Все выше и выше… Мы поднялись на высоту не менее трехсот метров. Необозримая панорама. Крутой наклон изображения создавал впечатление, что мы смотрим в люк. По мановению руки профессора мы полетели со скоростью самолета. Пересеченная местность, темные массивы леса, желто-бурые пятна открытых пространств. Бесчисленные озера с причудливо изрезанными берегами отражали синие клочки неба. Овраги, нагромождения камней, одиноко вздымающиеся выветренные скалы.
Мы приближались к морю. Вот оно раскинулось насколько видит глаз. Белая каемка прибоя, за нею - ржаво-коричневая полоса взмученной воды, переходящая в малахитовую зелень, а затем в темную синеву. Легкая морщинистость морской поверхности говорила о том, что на море немалое волнение. Мы летели над морем. Под нами, широко развернув огромные крылья, как сказочный ковер-самолет, проплыл птеранодон. Ниже его - еще несколько ящеров, как тени, скользили над водой, выслеживая добычу. В волнах на мгновение показывалась спина какого-то морского чудища и исчезала.
- Приготовьтесь, - сказал профессор, - и мы стремительно полетели вниз. Ощущение падения было настолько сильным, что я на секунду закрыл глаза. Море мчалось на нас темной колышащейся массой. У самой поверхности мы резко затормозили. Отсутствие физической инерции создало неприятное противоречивое чувство. Голова кружилась. Волны своими гребнями почти доставали экран. Ближе… Ближе… Вот одна расплылась по экрану. Зеленая бездна открылась перед глазами. Вода сомкнулась. Она была прозрачна. Взгляд беспрепятственно проникал на десятки метров в глубину. Мы опускались. В верхние слои воды обильно проникал солнечный свет, разливая вокруг зеленое сияние, но, по мере спуска, он быстро слабел. Зеленоватые тона сменялись голубовато-синими. Я исключительно живо чувствовал плотную массу воды. Надвигались сине-лиловые сумерки. В стороне сквозь легко колеблющуюся толщу угадывались подводные скалы. Вот они приблизились темной стеной. На них густо лепились анемоны.
Их длинные щупальца колыхались, как бороды. Скалы ушли в сторону, а мы опускались все глубже и глубже. В густой призрачной синеве проносились огромные тени. Одна из них стремительно надвинулась на нас. Я увидел длинную голову, большую зубастую пасть… Чудовище круто развернулось. Мелькнул гладкий широкий бок; черный серп плавника, длинный, наподобие пилы, гребень вдоль спины. Оно так же стремительно исчезло.
