— Предлагаешь суетиться, бегать по берегу с факелами? — усмехается Викентий Петрович. — А вдруг там враги? Хотя, ты прав, будем зажигать костёр. От судьбы не уйдёшь, а бог мне говорит, ты прав Антон, там люди и неважно какие. Если спасутся, мы посмотрим, как строить с ними отношения, — батюшка становится серьёзным, он быстро поднимается на ноги. — На берегу много хвороста, надо успеть подать им сигнал. Ты за угольком сходи, а я пока дрова в кучу сложу.
Викентий Петрович бесшумно скользнул расселину и словно испарился, Антон только покачал головой, он всё ещё не привык, что батюшка по совместительству крутой спецназовец.
На берегу скопилось достаточно много сушняка и прочего горючего хлама, в последнее время море стало чаще выкидывать всевозможный мусор, носящий следы исчезнувшей цивилизации людей. Батюшка крестится, удобнее перекидывает автомат, начинает ловко складывать ветки, подготавливая к костру. Огоньки в море то исчезают, то вспыхивают, словно гигантские светляки. Викентий Петрович вздыхает, его раздирают противоречия, он видит скрытую угрозу в призрачных огоньках. Как спецназовец, он не стал бы подавать сигнал, но как священник — прежде думает о судьбах людей по воле божьей застрявших на этой барже между небом и землёй. Странно, что там всё ещё есть живые, уже достаточно много времени прошло с той страшной катастрофы. Вероятно, этот объект автономен и на нём есть всё, включая съестные припасы. Следовательно, люди на нём подготовленные и потенциально опасные.
Шуршит трава, скатываются несколько камней, батюшка без тревоги оборачивается, он знает, это Антон.
Молодой мужчина держит тлеющую головню, грудь вздымается, он весь путь бежал, боялся не успеть: — Баржа не скрылась? — с тревогой всматривается он вдаль. — Быстрее зажигай костёр!
— Им не требуется наш костёр, они целенаправленно идут к берегу и достаточно быстро. Определённо, на нём работают силовые установки, но их не слышно, значит это не баржа и не корабль… это подводная лодка.
— Как лодка? — опешил Антон.
— Атомная.
— Это здорово! — восклицает Антон.
— Кто его знает, у военных своеобразные представления о гуманизме, в какой-то мере я сам такой.
— Но они обязаны нам помочь! — вскричал Антон и суёт головню в сухие ветки.
— Никто нам ничем не обязан. Не суетись, — строго говорит Викентий Петрович, — но если хочешь запалить костёр, разжигай, в любом случае они нас давно увидели.
Антон с усердием раздувает угольки, вспыхивает яркий огонёк, стремительно бежит по сухим веточкам и с радостью вгрызается в пук сена, взлетает огненным столбом, с жадностью накидываясь на толстые ветки вмиг освещая радостное лицо Антона и мрачное — Викентия Петровича: — Давай отойдём от костра, — тянет он за собой Антона, а сам прячет в мусоре автомат. — Ты постарайся, как можно меньше говорить, о народе ни слова. Сначала разобраться надо, что за гости к нам идут, что у них на уме. Людям и раньше нельзя было верить, а сейчас и вовсе опасно.
