В этот вечер кузен сделал себе поблажку, согласился на «рюмку вина». Наблюдая за тем, как он вливает в себя красное провансальское вино, стакан за стаканом, Петр краем уха следил за рассказом Марты об очередном молодом маэстро, знакомом каких-то знакомых, который жаловался на низкий уровень музыкальной культуры французов, но не понимал, с чего это она заговорила об этом с таким увлечением.
— Да так оно и есть, — поддержал кузен Марту. — В немецкоговорящих странах публика совершенно другая. Бывшие империи неслучайно стали колыбелью музыкальной культуры. Даже сегодня, превратившись во второстепенные страны, они продолжают поставлять на музыкальный рынок самую доброкачественную публику.
— Публику, но не музыкантов… — заметила Марта тоном серьезной собеседницы, которую удостоили вниманием.
— Да это одно и то же. Нет публики — нет исполнителей. Если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что среди исполнителей сегодня две трети — евреи. Ты же видела. — Кузен отбросил свои патлы за плечи и ножом показал в сумерки. — Я нисколько не преувеличиваю.
— И что ты этим хочешь сказать? Что тут такого? — уточнила Марта.
— Ничего удивительного тут нет. Абсолютно ничего. Но кое о чем это говорит…
— Растолковал бы неучам… — Марта солидарно взглянула на Петра.
Кузен, опешив, отчеканил:
— Ты хочешь сказать, что раз традиция, то нельзя к ней притрагиваться? Так, что ли?
— Даже если и так… — В глазах Марты появилось задорное упрямство.
— Ну тогда ты ошибаешься. Нельзя всё валить в одну кучу, Марта, — выдал кузен с мольбой в голосе и, развернувшись на Петра, уперся в него сосредоточенным, мрачным взглядом, надеясь, по всему, услышать его мнение.
— Не понимаю, почему ты так уперся. У них всегда был врожденный дар к музыке, — зачем-то донимала Марта кузена.
— Вот это басни!
Оглядев обоих безучастным взглядом, Петр взял тарелку с сыром, подлил всем еще вина и за дискуссией не следил. Споры Марты с кузеном, разгоравшиеся на пустом месте каждый раз, когда они садились за стол, напоминали перепалку, в которой оба заранее во всём согласны друг с другом, но в чем именно, ни за что не смогли бы ответить, стоило их об этом спросить.
— Совершенно не понимаю этой позы! Почему ты решил, что басни? — продолжала Марта перечить.
— Да никакой нет позы! Ты, Марта, как с луны свалилась! Приятно ходить с чистой совестью. Но и безглазым нельзя оставаться. Они этого и добиваются.
— Кто, милый? Кто они? Ты изъясняешься такими загадками.
