…А «Делон» кормильцевский списан с натуры. Он тогда переводил с итальянского (профессия — технический перевод) в семидесятитысячном уральском городе Ревда. Итальянцы строили завод, Кормильцев переводил и глядел на город глазами его обитателей, глазами итальянцев и еще собственными. Из этих трех взглядов на вполне конкретное существо образовался «Делон». Дети Кормильцева теперь играют в «Алена Делона — французского шпиона», который, само собой, одеколона не пьет.
ДБ: Что предопределило эту мрачную, жутковатую образность «Помпилиуса», не Свердловск ли? Я бывал там — это мрачный город, как почти вся русская провинция…
ИК: Я никогда не ощущал Свердловск провинцией и никогда не чувствовал себя в нем плохо. Он раскрывается не сразу и ключ отдает нелегко. Мой рецепт выживания в нем элементарен: родиться там… и в России тоже: родиться и жить в ней. Пока ты ее чувствуешь своей — можешь вынести все, как только это чувство пропадает, и ты начинаешь ее рассматривать как что-то, существующее вне тебя, — кончено, остается только выезд. Я люблю цитировать своих друзей, и вот Мейнерт, ведущий рок-н-рольных программ Эстонского радио, сказал однажды: «Секрет популярности „Нау“ в том, что эта группа никогда не противопоставляла себя обстоятельствам, иначе говоря, не искала причины трагедии где-то вовне». Все набитые тобою шишки на самом деле предопределены твоей личностью, характером — этим можно утешаться: чужие шишки на тебя никогда не свалятся, если ты не будешь уж слишком усердно подставлять под них голову. Все, что с тобой происходит, может произойти с тобой одним, потому, что ты всему причина.
ДБ: Значит, каждый наказывается по делам?
ИК: Наказание — понятие условное, просто каждый поступок вызывает следствие. Надо быть к этому готовым. Тут действуют одни и те же законы, почти физические и общие для всех, потому что с точки зрения биологии все люди одинаковы. Покажите мне хоть одного человека, который ни разу не хотел убить. Говорит, что не хотел? Врет, обязательно хоть раз думал об этом. Я смотрю на человека как на существо биологическое, почти как на животное, и мое настольное чтение сейчас — книги Лоренца по этологии (наука о поведении животных, включая нас. — Прим. автора).
ДБ: Но значит, мы по самой природе своей — эгоисты…
ИК: Зачем придумывать слово «эгоист», когда уже есть слово «человек»? Это просто некорректный термин. Мы ведь и добрые дела совершаем ради себя — или из прямой выгоды, или для очистки совести…
