Сначала императору в голову закралась мысль о том, что неопытный в секретарских делах Филер смог прихватить все эти вещи по ошибке. Ничего страшного в этом не было, и Шмор собирался было позвать барона, чтобы тот распорядился отправить вещи сына на склад, но неожиданно откуда-то послышалось шуршание.
Император, тихо переступая через рюкзаки, принялся искать место, издающее необычные звуки, и взгляд его уперся в несуразно большой чемодан. Этот чемодан был каким-то странным. Его покрывала сеть маленьких дырочек, просверленных, по всей видимости, обычной электрической дрелью. Но самое интересное — шорох исходил именно изнутри чемодана. Причем звук этот, меняясь, постепенно перерос в хруст, сопряженный с чавканьем.
Шмор, принюхавшись, уловил запах картофельных чипсов с беконом. Чемодан, казалось, жил своей собственной жизнью — вкусной и сытной. Вдруг чавканье прекратилось и что-то булькнуло. И здесь у императора не осталось больше никаких сомнений. Ведь если крысы могут жрать чипсы сколько угодно, то чавкать они не умеют. А булькать газировкой, хлебая ее из горлышка бутылки, — тем более!
Император топнул ногой, и бульканье тут же прекратилось. Недобро улыбнувшись, Шмор громко крикнул:
— Барон! Выбросьте этот баул с крысами в открытый космос!
Из чемодана немедленно долетел глухой вопль:
— Не надо!
Шмор, подойдя к говорящему чемодану, отстегнул замки, перебросил его верхнюю крышку в сторону и увидел прищуренные, но все равно полные ужаса глаза сына.
Величина чемодана позволила Шморенышу лежать, вытянувшись в полный рост, но пустого места вокруг наследника престола все равно не оставалось, так как любая щель между его телом и стенками была заполнена упаковками чипсов и пластиковыми бутылками с шмороколой.
В первую секунду император растерялся, потому что никак не мог ожидать такого поворота событий. Ему вдруг захотелось тут же залепить сыну оплеуху, так сказать — не выходя из чемодана. Но он нашел в себе силы просто спросить:
— Что это значит?
Глаза Шмореныша уже привыкли к свету и потому широко распахнулись навстречу отцовской сдержанности. Он, моргая и излучая волну страха перед неизбежным наказанием, старался выглядеть истинным воином и потому напыщенно заявил:
— Никто и ничто не удержит меня от великих дел!
— Понятное дело, — кивнул головой отец, успокаиваясь и подсчитывая глазами количество пустых бутылок в чемодане. — И где же в твоем боевом корабле санузел?
Наследник, сунув руку куда-то под себя, вытащил одну из порожних бутылок и сказал:
