— А говорили, что папочка души в тебе не чает.
— Честь Шмордона превыше жизни! — повторил семейный девиз подросток и проглотил подкативший к горлу комок.
— Предлагаю вернуть моего сына и перейти на нашу сторону, — говорил тем временем Шмор. — Вы будете вознаграждены по заслугам.
Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно.
Джем, нажав тангенту, хотел продолжить беседу с императором, но в этот момент Шмореныш вдруг издал горловой звук, и его с ревом вырвало на пол. Джем, бросив звукосниматель на пульт, ринулся оказывать помощь наследнику шмордонского престола.
Император, услышавший из рации дикие булькающие звуки, спросил:
— Что вы делаете с пленником?!
В ту же минуту глаза Хапса, безучастно стоявшего в аппаратной, увидели вожделенный звукосниматель, оказавшийся бесхозным. Он взял его в руки и со зверской интонацией в голосе каркнул:
— Пытаем Шмора Четырнадцатого! Мои пуцлики стегают его тощий зад электрическими розгами!
— Не сметь!!! — срывающимся голосом вскричал император. — Я превращу все планеты Джаппурии в радиоактивную пыль!
Джем, чертыхнувшись, вернулся к пульту и сходу врезал Хапсу кулаком по уху, отчего тот вылетел в кухню. Схватив звукосниматель, он торопливо сказал:
— Успокойтесь! Мы же не варвары, чтобы детей пытать. Ваш сын нечаянно хлебнул спирта и его нетренированный в этом деле организм теперь борется с алкоголем.
— Немедленно отпустите ребенка! — приказал Шмор.
— Непременно. Но только после заключения мира. Черт с ней, с этой капитуляцией… А пока мы займемся устранением пробелов в военном образовании вашего сына. Настоящий боец не должен пасовать перед алкоголем! Вот и научим наследника шмордонского престола хлебать водку как лимонад.
Шмор, положив звукосниматель на пульт, глубоко задумался.
В аппаратной тем временем события развивались сообразно законам логики и физиологии. Шмореныша развезло. Он стоял, шатаясь, и пытался придать лицу самоотверженно-мужественное выражение. Но спирт с коньяком сделали свое подлое дело и настолько плотно накрыли способность юнца управлять мимикой, что вместо героического лицо его, скорее, напоминало обезьянью мордочку, обезображенную зверскими гримасами.
— Хочешь сказать папочке пару слов? — спросил с улыбкой Джем, протягивая Шморенышу звукосниматель.
Тот схватил приемное устройство, двумя руками сжал тангенту и истошно заорал пьяным голосом, заплевывая предохранительную сетку:
— Отец! Взорви меня ракетой вместе с куполом, и я займу место в камне рядом с моими предками на Центральной площади! Да здравствует Шмордон! Ур-ра!!!
