Однажды, когда я шел мимо университета, ко мне подошел сильно пьяный мужчина и с преувеличенной, свойственной некоторым пьяным людям вежливостью спросил: «Скжите, пжалст, где здесь останавливается шестой?» — «Автобус или троллейбус?» — спросил я. «Большое спсибо!» — душевно сказал он и пошел дальше.
1908
Вышел первый номер юмористического еженедельника «Сатирикон».
Была такая соседка, ее звали Елена Илларионовна. Как выяснилось позже, она была «из бывших» и в девичестве носила какую-то немецкую фамилию. Кажется, Франк.
Но, видимо, тщательно скрывая и свое дворянское, и свое немецкое происхождение, она умело изображала (и на кухне, и особенно в очередях) человека «из народа». Она говорила громко и с нарочитыми неправильностями. Меня, например, смешило слово «простина» вместо «простыни», а также «тубаретка».
После смерти Сталина, когда все немножко подтаяло, она начала очень медленно «раскрываться». Оказалось, что она училась в гимназии, в девичьи годы бегала на поэтические диспуты и вообще знала наизусть множество различных стихов. Именно от нее я впервые услышал о существовании поэта Саши Черного и о «жутко смешном» журнале «Сатирикон».
1912
В Атлантическом океане после столкновения с айсбергом затонул крупнейший английский пассажирский лайнер начала XX века «Титаник».
В каком-то интервью меня спросили, как я воспринимаю свою роль в современной культуре. Поскольку этот вопрос был сформулирован с некоторой торжественностью, мне в принципе чуждой, то я на некоторое время задумался, чтобы сказать что-нибудь такое, что бы снизило неуместный пафос.
Но боюсь, что получилось наоборот. Потому что я вдруг сказал, что чувствую себя одним из музыкантов, игравших на борту тонущего «Титаника».
1618
Уильям Гарвей впервые изложил новый взгляд на систему кровообращения в организме человека.
В детстве я обожал стругать палочки, пытаясь сделать из них что-нибудь насущно полезное. Например, кинжал. Кинжал никогда не получался, потому что я немедленно резал палец, и кровь хлестала во все стороны, пачкая рубашку и штаны. Мама, охая и ругаясь одновременно, присыпала ранку белым стрептоцидом (она вообще от всех болезней лечила меня именно белым стрептоцидом), потом завязывала палец бинтом.
Когда надо было менять пропитанную кровью повязку, я начинал орать заранее, потому что в какой-то момент надо было отодрать марлю, присохшую к раненому месту.
Я давно уже не пытаюсь выстрогать кинжал, но умение резать руки сохранилось. По всем моим карманам рассованы пластыри.
