– Это доверенность, – пояснил он. – Мне что, порвать ее? Как я полагаю, теперь вы будете сами заниматься своими деньгами.
На лице миссис Раймер появилось странное выражение. Она оттолкнула бумагу.
– Заберите ее. Я много чего здесь вам наговорила, и что-то из этого вы, без сомнения, заслужили. И в то же время я вам доверяю. Мне нужно, чтобы вы перевели в здешний банк семьсот фунтов – именно столько стоит ферма, которую мы присмотрели. А все остальное… Ведь есть же еще и благотворительность.
– Не хотите же вы сказать, что отдаете весь свой капитал на благотворительность?
– Именно это я и хочу сказать. Джо – добрый и хороший человек, но он слаб. Если дать ему деньги, то они уничтожат его. Сейчас он не пьет, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы так было и дальше. Слава богу, я женщина твердая и не позволю каким-то деньгам встать между мной и моим счастьем.
– Вы потрясающая женщина, – медленно произнес мистер Пайн. – Только одна из тысячи поступит так, как вы сейчас.
– Значит, только у одной женщины из тысячи и есть здравый смысл, – ответила миссис Раймер.
– Я снимаю перед вами шляпу, – сказал мистер Паркер Пайн, и в его голосе прозвучали незнакомые нотки. Он снял шляпу и торжественно удалился.
– И помните, Джо ничего не должен знать об этом! – крикнула ему вслед миссис Раймер.
Она осталась стоять, освещаемая заходящим солнцем, с большим сине-зеленым кочаном в руках, с высоко поднятой головой и расправленными плечами. Прекрасная фигура фермерши на фоне заходящего солнца…
Рассказ седьмой
Вы получили все, что хотели?[23]
– Par ici, madame[24].
Высокая женщина в норковой шубе шла за тяжело нагруженным носильщиком по платформе Лионского вокзала в Париже.
Ее вязаная темно-коричневая шапочка была кокетливо сдвинута набок и почти закрывала один глаз и ухо. Посмотрев на открытую часть ее лица, можно было увидеть очаровательный профиль со вздернутым носиком и мелкие золотистые кудряшки, вившиеся вокруг похожего на раковину ушка. Несмотря на то что она была типичной американкой, в очаровании ей никак нельзя было отказать, и не один мужчина повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на нее, пока она шла вдоль высоких вагонов стоявшего поезда.
По бокам вагонов, в специальных держателях, были размещены крупные надписи: «Париж – Афины», «Париж – Бухарест», «Париж – Стамбул»…
У вагона с последней надписью носильщик остановился. Он расстегнул ремень, который скреплял чемоданы, и те тяжело опустились на платформу.
