— И совершенно напрасно, я была бы рада тебя увидеть. Но как же я ничего не слышала?.. — сокрушенно вздохнула Мари-Роз.
— Бабушка! Я хочу приехать к тебе сейчас.
— Жду, дорогая. В этот раз я точно спать не буду.
Мари-Роз встретила ее в саду. На столике уже стояли кофейник, блюдо с булочками и ваза со свежими персиками.
В саду пахло розами и душистыми травами.
Даниэла подошла к бабушке и звонко поцеловала ее в щеку.
— Садись, — указала старушка на стул напротив.
Даниэла села, налила себе кофе и вопросительно посмотрела на бабушку:
— Тебе кофе налить?
— Одну чашечку я уже выпила, дожидаясь тебя. Но не откажусь и от второй.
— А это не вредно для твоего сердца?
— Доктора говорят, что для своего возраста сердце работает неплохо. Насчет всего остального — я — фаталист. Как твои дела, Даниэла?
— Супер!
— Романы? Поклонники? Ты в кого-нибудь влюблена?
Даниэла скорчила шутливую гримаску.
— Увы! Мужчины такие скучные… Когда знакомишься, вроде все о'кей. А потом… Быстро надоедает. Вот такая я ветреная. Никак не остепенюсь.
— Какие твои годы! Еще все успеется. А что с учебой?
— Наслаждаюсь каникулами.
— И то хорошо. Как мама?
— Отлично. Они с папой скоро едут в Ниццу. А потом — в Монако. Грандиозные планы на лето. Мама, как всегда, будет держать папу подальше от рулетки, а он станет рваться в бой.
Мари-Роз улыбнулась:
— Твой папа слишком ветреный.
Теперь улыбнулась Даниэла. Ей трудно было представить своего отца ветреным. Он словно уже родился банкиром: строгим, всегда в костюме, излагающим путаные формулировки с четкой ясностью. Единственное место, где папа иногда отрывался, — это Монако.
— Мама беспокоится обо мне…
— И напрасно! Всему свое время! — Бабушка махнула рукой, отгоняя красивую бабочку, прилетевшую в сад. — Я лично не беспокоюсь.
Даниэла заерзала. Нужно было плавно переходить к цели прихода.
— Твой кофе остывает, — заметила бабушка.
Даниэла отпила глоток.
— Не слишком ли слабый?
— Все отлично! — Она поставила чашку из тонкого фарфора обратно на стол. — Бабушка, я хочу тебя спросить… — Даниэла запнулась. Признаваться ли, что она прочитала письмо? Но другого выхода, похоже, нет.
— Когда ты спала, я подошла к тебе… На столике лежало письмо.
Ей показалось, что глаза бабушки стали строже. Или только показалось?
— Я прочитала его. Извини… — виновато сказала Даниэла. Она не чувствовала себя виноватой, но понимала, что вид раскаявшейся грешницы сейчас ей больше к лицу.
— Тебе никто не говорил, что читать чужие письма нехорошо?
