Веретено | страница 91

Отец Сауда рассказывал нам, что звезды двигаются, в точности как наше солнце и что они на самом деле очень далеко от нас.

Мне тоже хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко – подальше от Маленькой Розы и ее проклятия. Возможно, если я отвезу туда маму, ей станет лучше.

Но я знал, что это невозможно. Я пообещал матери, что помогу оставшимся в живых пряхам Харуфа, и пообещал Маленькой Розе, что помогу ей разрушить проклятие, какой бы темной ни оказалась эта магия. Меня сдерживали оба данных мной обещания.

Я услышал внизу шум и вытащил нож. Это могло быть что угодно: животное, демон, одно из волшебных существ. Друг или враг.

Я дышал, как учил нас отец Сауда: медленно и как можно тише. И тут у меня отлегло от сердца.

На склоне показался Сауд, с огромным рюкзаком за спиной, а за ним Арва и Тарик.

При их появлении мои тревоги не исчезли, но изменились: у Тарика наверняка будут идеи, у Сауда планы, а Арва будет стремиться их воплотить.

– Йашаа? – окликнул Сауд. – Ты там?

– Да, – ответил я, спрыгивая с дерева. Я обхватил его руками за шею. Он тоже меня приобнял, но что-то в его движениях насторожило меня.

– Что такое? – спросил я. – Что случилось?

– Пойдем в пещеру, – сказал Сауд. Я обнял Арву и Тарика. – Маленькой Розе тоже нужно это услышать.

Чтобы поймать добычу в ловушку, нужно подобрать подходящую приманку. Чтобы в силки угодили кролик или норка, порой достаточно удачи и терпения, но если имеешь дело с более сообразительной жертвой, следует хорошенько пораскинуть мозгами. Ловушка, которую я приготовила для Царетворца, была продумана до мелочей. У меня ушли десятки лет на проработку всех деталей, а последним штрихом стала приманка – роза.

Царетворец, при всех своих недостатках, заботился о своем королевстве, ибо оно было источником его могущества. Это я могла оценить – как бы я ни ненавидела горы, служившие моей тюрьмой, я понимала их значимость и могла использовать их обвалы и оползни в своих целях. Помимо прочего, я знала, что Царетворец хочет, чтобы народ дал ему почетное прозвище, как его отцу и отцу его отца, и всем прошлым поколениям Царетворцев, вплоть до самого первого. Я использовала это при создании своей ловушки. Я напомнила ему, что некогда два королевства были едины, задавшись вопросом, какое имя дадут человеку, который их воссоединит. Ведь у Царетворца был сын.

Принц Марам был препротивнейшим существом. Внешность его, по человеческим меркам, была недурна, что вкупе с благородным происхождением, похоже, искупало многие его недостатки. С юных лет у него были широкие плечи, хоть он и увиливал от уроков боевых искусств, и лицо из тех, на которые засматриваются девушки. Впрочем, я видела много больше, чем его тонкие черты – видела его сердце и разум, и знала, что он станет еще более послушным инструментом, чем его отец. В отличие от Царетворца, Марама вовсе не заботило благополучие его народа. Он любил только себя и жаждал владеть всем, чего касалась его рука. А то, чем не мог завладеть, стремился уничтожить, чтобы оно не досталось никому другому.