– Йашаа, – прошептала она через некоторое время. Она произнесла это очень медленно, будто ее тоже наконец нагнали воспоминания. Оставалось надеяться, что гончие ее отца не нагонят нас так же быстро. – Я помню мальчика по имени Йашаа.
– Да, принцесса, – сказал я так же тихо. Если Сауд и услышал нас, то не подал вида. – Я жил в замке.
– Твоя мать, – сказала она, слегка запнувшись. – Она еще жива?
– Она умирает, – сказал я бесстрастным голосом. – Она была больна, когда отправила нас в путь, и ей стало хуже, когда мы прощались. Не знаю, долго ли ей осталось.
– Мне так жаль, – сказала она.
Меня охватила ярость. Моя мать боролась за каждый вздох, и мне хотелось, чтобы Маленькая Роза поняла, каково это. Но в то же время не хотелось. Я не мог этого допустить. Ненависть во мне боролась с жалостью, и мне казалось, что я вот-вот захлебнусь в этих чувствах.
– Пожалейте лучше Арву и Сауда, – сказал я. – Ваше проклятие убило их родителей. Моя мать хотя бы еще жива.
Она долго молчала – так долго, что я подумал, а точнее понадеялся, что она уснула. Но потом она снова заговорила.
– Когда мы проснемся, – сказала она, – ты должен забрать у меня одеяло. Я понесу его сама, но сперва надо проверить, все ли нитки на месте.
Меня снова едва не захлестнула ярость. Она не может спать под прохудившимся одеялом, а нам придется всю дорогу за ней следить!
– Мне жаль, что я причиняю вам неудобства, но если из одеяла выбьется нитка, я ее найду, а если найду, то начну прясть. Йашаа, ты же обещал.
Сауд странно кашлянул. Не зная, что и думать, я привстал и посмотрел на Маленькую Розу. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и я мог разглядеть ее лицо. Хотя оно было таким же смуглым, как мое, ее кожа не сияла накопленным солнечным светом. Все-таки она очень долго жила в этой башне.
– Что я обещал, принцесса? – переспросил я столь официальным тоном, будто и правда был ее вассалом. – Скажите мне.
– Ты знаешь, в чем жестокость моего проклятия. Мое королевство и мой народ страдают из-за меня. Ты чувствовал прикосновение этого проклятия, пусть и был далеко от моего дома и моих земель, и ты чувствуешь эту боль через страдания твоей матери. Но, Йашаа, у этого проклятия есть и другая, еще более темная сторона. И она связана со мной, только со мной.
– Расскажи нам. – Тарик, оказывается, не спал. Конечно, не спал: его жажда узнать правду была так же сильна, как моя уверенность в том, что я ее уже знаю.
– Принцессу обучают многому, – сказала она. – Управлять замком и королевством. Танцевать и петь. Общаться с народом и узнавать, что его тревожит. Решать эти проблемы, по мере сил. Вышивать, ткать и шить. И, как вы знаете, прясть.
