Ее серые глаза блестели, голос стал ледяным:
— Можете быть уверены, что поддерживающим подобные пораженческие настроения не придется лично докладывать о неудаче правительству Его величества. Поэтому позвольте мне ободрить павших духом и пессимистов, что, если потребуется, мы останемся в Облаке еще на десять лет. Передайте офицерам и членам экипажа, чтобы они были готовы к этому. Это все.
…Вернувшись на командирский мостик, она узнала, что до сих пор не поступило сообщения из Центра психологии. Набирая номер Центра, она еще чувствовала гнев и нетерпение, но постаралась взять себя в руки, когда на экране возникло лицо лейтенанта Неслор.
— Что случилось, лейтенант? — спросила первый капитан. — Я с волнением ожидаю новой информации от пленника.
Женщина-психолог покачала головой.
— Мне нечего доложить.
— Нечего?! — В голосе леди Лорр прозвучало удивление.
— Я дважды испрашивала разрешение, — последовал ответ, — на «вскрытие» его разума. Ты, наверное, понимаешь, что нелегко решиться на такой ответственный шаг.
— О! — Первый капитан хорошо знала это, как знала и то, что многим по возвращении домой не понравится подобная мера, ее обвинят в насильственных действиях против отдельной личности. И теперь…
Психолог не позволила ей высказать свою мысль вслух:
— Я предприняла несколько попыток заставить его уснуть, делая упор на бесполезность сопротивления Земле и на то, что со временем все планеты Пятидесяти Солнц будут обнаружены. Но это только убедило его в том, что его прошлые признания не особенно нам помогли.
— Лейтенант, — к первому капитану вернулся дар речи, — нужно ли понимать это так, что тебе нечего предложить, кроме насилия? Нечего, да?
На экране астровизора изображение головы женщины-ученой закачалось в отрицательном жесте:
— Сопротивление, эквивалентное IQ 800 в мозгу с индексом 167,— это что-то новое для меня.
В голосе психолога сквозило неподдельное удивление.
— Я не могу понять этого, — пожаловалась она. — У меня такое чувство, что мы что-то упустили, что-то очень важное. Вроде того, как мы совершенно случайно наталкиваемся на метеостанцию в системе из пятидесяти миллионов солнц, станцию, единственный дежурный которой тут же, вопреки всем законам самосохранения, покончил с собой, чтобы только не попасть нам в руки.
За пятнадцать тысяч лет не произошло никаких изменений или улучшений в старой модели метеостанции. И сам такой огромный промежуток времени, как и размер мозга указывают на то, что изменения должны были произойти. Да и имя человека, Дежурный, довольно типично для докосмической эры, когда на Земле людей называли по роду их занятия. Возможно даже, что сама звезда, за которой он ведет наблюдение, передается в его семье по наследству — от отца к сыну. В этом есть что-то гнетущее… что-то…
