После «встречи» горячо любимого Вам-Го, мы отправились на экскурсию по городу. Почти весь город застроен одноэтажными зданиями, редко встретишь многоэтажное.
Как-то не удавалось мне побывать в музеях Аллейда, даже не знаю почему. В один из музеев Нарина все таки меня затянула. Дабы это был музей оружия со всего мира. Коллекция просто потрясающая.
После музея мы попали на представление городской цирковой труппы, побродили по магазинам, лавкам. Кафе, где можно было спокойно посидеть и выпить чай, кофе были просто одно на другом. Цены по сравнению с кафе в Аллейде, в пять — шесть раз ниже.
Я вспомнил рассказ Аразура о том, что люди живут в Султанате и радуются жизни. Может быть это и было когда-то, но сейчас во взглядах коренных жителей Султаната чувствовалась обреченность.
— Это ты точно подметил, Анней! Раньше, лет пять тому назад, жизнь в Аль-Барухе кипела. Да и не только здесь, по всему Султанату.
Во-первых, был другой правитель, отец нынешнего. Абу-аль-Сина и в подметки ему не годится.
Во-вторых, не было тех проблем, которые сейчас душат страну. Это и набеги орков, соседей с Абу-Арна. Всё это сплошь в какой-то клубок. Кто его размотает — неизвестно.
— Я тебе даже больше скажу — уже не первый год поднимается вопрос о вхождении Султаната в состав Империи. Мидос, король Абу-Арна, тогда бы задумался, грабить наши города, или нет. Да и с орками можно было бы по другому разговаривать. Но дальше обсуждения это никуда не двигается.
— Ну конечно! Разве Абу-аль-Сина отдаст бразды правления какому-то наместнику Императора?
— И опять ты прав! Конечно не отдаст. Чиновники жируют, народ нищает. Вот и все дела. Здесь есть одно местечко, которое в городе называют людным. На том месте горожане высказывают своё мнение о ценах, о проблемах государства. Мы как раз будем мимо проходить, когда в дом графа соберемся возвращаться.
— И что, никакого наказания за вольные мысли нет?
— Представь себе — нет. Это очень древний обычай, никто его не в праве отменить и запретить. Кстати, нам пора возвращаться, Фаррон и граф будут волноваться.
— Да, конечно. Соревнования послезавтра начинаются, доступ к артефактам когда откроют, не помнишь?
— Завтра. По тем же билетам, по которым мы можем соревнования посещать.
Людное место оказалось оборудовано даже скамейками и небольшой трибуной. Небольшой парк, тенистые деревья. Не слышно городского шума.
Когда мы подошли сюда, за трибуной выступал какой то молодой человек. Трудно понять, о чём была речь раньше, но как я понял — о очередном подорожании хлеба, о том, что он, бедный и несчастный, не может прокормить свою семью.
