- Так я и знала, - сказала я.
- Ты всегда права, - сказала она, - и остальное ты тоже знаешь. Ты знаешь, какие мы убийцы и как жутко мы живем. Мы дожидаемся большого "ба-бах!", когда разлетится все и даже морлоки погибнут; а пока я дожидаюсь тут сигнала и засовываю записочки в раму любительской картинки, что нарисовала твоя мама - ваша Главная Улица, потому что она-то попадет в музей и когда-нибудь мои друзья найдут их, в промежутках сижу и читаю "Машину времени".
Тогда я сказала:
- А можно мне с вами?
- Без тебя, - мрачно сказала она, - все просто рухнет, - и достала из шкафа черное платье, сверкающее звездами, серебряные туфли на высоких каблуках: - Они твои. Их носила моя пра-прабабка, основавшая Орден. Во имя Транстемпоральной Военной Власти. - И я надела все это.
Какая жалость, что она не отсюда.
Каждый год в середине августа Кантри-клаб устраивал танцы, не только для богатых семейств, настоящих его членов, но и для некоторых других добропорядочных жителей города. Это должно было быть в новом четырехэтажном особняке из красного кирпича, с красивым двором. Мы были приглашены, потому что я уже была достаточно взрослой, но за день до этого заболел отец, и маме пришлось остаться дома и поухаживать за ним. Он полулежал на подушках кушетки в гостиной, чтобы видеть, чем занимается в саду моя мама и время от времени окликать ее через окно. Ему была также видна дорожка к передней двери. Он уверял ее, что она все делает неправильно. Я даже и спрашивать не стала, можно ли мне пойти на танцы одной. Отец сказал:
- Почему ты не выйдешь и поможешь своей маме?
- Она не хочет, - сказала я. - Лучше я побуду здесь.
- Бесс! Бесс! - сердито закричал он и начал давать маме инструкции, через окно.
Мама трудилась в саду под кухонным окном; стоя на коленях она выпалывала сорняки, наша гостья стояла рядом с нею, дымя сигаретой и подстригала куст сирени. Я сказала тихо-тихо:
- Мама, ну можно мне пойти, ну можно?..
Моя мама вытерла рукой лоб и отозвалась:
- Да, Бен! - обращаясь к отцу.
- Ну почему мне нельзя! - шипела я. - Там будет и мама Бетти, и мама Руфи. Почему ты им не позвонишь?..
- Да не так!.. - грянуло из окна гостиной. Моя мама кротко вздохнула и весело улыбнулась. - Да, Бен! - ответила она радушно. - Я слушаю. - Отец снова принялся давать наставления.
- Мама, - отчаянно сказала я, - почему ты не можешь...
- Твой отец этого не одобрит, - сказала она и снова улыбнулась милой улыбкой, и снова ответила отцу, ободряя его. Я побрела к сиреневому кусту, где наша гостья, в своем неописуемом черном платье, складывала сухие ветки в кучу. Она последний раз затянулась сигаретой, держа ее двумя пальцами, затем втоптала ее в землю и двумя руками подняла всю огромную охапку мертвого дерева. Перебросив ее через забор, она стряхнула с себя мусор.
