Устала ли я? Да, иногда я чувствую, что я устала, выдохлась. И тогда мне хочется поехать в дом отдыха недели на две, питаться только овощами, делать массаж, принимать грязевые ванны, но, с другой стороны, ведь я совершенно здорова, скорее всего, я там с тоски помру, и отдыха не получится. Да и как оставить Стуре одного с Гун, он на это никогда не согласится, так что отдыхаю я только в мечтах о доме отдыха. Нет, я ничем не больна, но иной раз лежу в постели и ощупываю себя, нет ли где опухоли, ведь главным образом боишься рака — все боятся рака, мне-то это известно лучше, чем кому бы то ни было. Четыре дня в неделю я работаю секретарем в оздоровительном центре в Гудхеме, печатаю истории болезней — я зову себя Машинисткой судьбы.
Мое чувство усталости не связано с физическим состоянием, я просто устала от жизни. По-моему, этим страдают многие, на то же жалуется и Дорис. У меня ко всему отвращение: к людям, к миру, и все меня выводит из равновесия. Мне трудно объяснить это чувство, но оно почти не покидает меня. Только когда мы со Стуре остаемся одни, я могу расслабиться и отдохнуть, а вот на людях это чувство исподтишка снова охватывает меня, наливаются тяжестью щеки, скулы, подбородок, и лицо как будто стекает за воротник. Все вдруг становится таким плоским, скучным, пресным. Кто-то что-то говорит, а я про себя думаю, что уже тысячу раз это слышала и не лень им раскрывать рот и нести такую чушь? И не лень Ёрану так долго и нудно рассказывать про то, как они к нам ехали, и на какой скорости, и какая скорость была у других идиотов, и как на мокром от дождя асфальте машину заносило на поворотах. А Ингрид подпевает: Иран такой прекрасный водитель, он за рулем такой собранный. И все это они говорят с таким пылом, будто в первый раз, вот бы, думаю, Ёрану этот пыл, когда вчера надо было помочь Стуре посадить дверь на петли, но тогда Ёран с ходу прищемил себе палец и потом долго сосал его, как ребенок, в конце концов он взялся рукой за лоб и сказал, что у него слабость. В результате дверь держала я. А Гун со своим светским щебетанием о круизах, пляжах, отелях и памятниках старины, сама-то небось каждый день валялась в номере либо пьяная, либо с похмелья. Мне бы радоваться, что у них хватает бодрости поддерживать беседу, потому что мы со Стуре больше помалкиваем. Может, они столько говорят, потому что мы кажемся им слишком скучными, только ведь и мне с ними скучно; Дорис с Хеннингом тоже надолго не хватило, посидели и ушли, впрочем, они, наверное, просто устали. Работают от зари до зари.
