– Головы Гарриона и Агралона, – отвечая на вопросительный взгляд князя, подтвердил Исаир.
– Вот как, – покачал головой Орвил, – с каких это пор Крадущиеся стали делиться с нами подобными трофеями? Или тебе срочно понадобились деньги?
– Наверное, с тех самых пор, как у нашего Великого Дома отпала необходимость представления в Совете Ветвей, – в тон ему ответил Макс, заметив мелькнувшее при этих словах на лице князя выражение то ли досады, то ли сожаления. – А деньги действительно не будут лишними, – продолжил он. – Нежити по лесам шляется достаточно – добуду, если понадобится, ещё.
– Я могу переговорить с кем-то из твоих командиров, воин?
– Боюсь, что нет, – пожал плечами Макс, – в Эллориане только я, и я, к сожалению, не уполномочен проводить никаких переговоров от имени своего Великого Дома. Я даже не знаю, когда смогу снова попасть в Дикий лес.
– Ах ну да, ты же двуживущий… хотя, может, это как раз и хорошо – не уверен, что кто-то из твоих сородичей правильно бы меня понял, – невесело вздохнул князь. – Тем не менее нам необходимо переговорить. Этот разговор в интересах обоих Великих Домов, – уже не терпящим возражения голосом произнес он и повернулся к интенданту. – Чуть не забыл о цели своего визита. Что там с доспехом на Звездочку?
– Кедтин заверил, что его привезут завтра до полудня. Мне сразу отправить его вам?
– Нет. Если завтра, то госпожа зайдет за ним сама, – махнул рукой князь. – Пойдем, воин, разговор нам предстоит долгий, – он сделал жест следовать за собой и вышел из хранилища на улицу.
Макс вздохнул и пошел за ним. Мог ли он отказаться от этого разговора? Наверное… но зачем портить отношения с Куницами? Тем более что подобные „разговоры“, как правило, заканчиваются получением каких-нибудь эпических заданий. К тому же князь ясно дал понять, что в этом разговоре заинтересован не только он.
Провожаемые любопытными взглядами нескольких десятков находящихся во дворе высокоуровневых игроков, они пересекли широкий, украшенный многочисленными клумбами и статуями двор и вошли в главное здание представительства. Пройдя через широкий зал с разрисованным странными рисунками паркетом и миновав четверку двести пятидесятых стражей, стоящих у входа на лестницу, князь поднялся на третий этаж и, пройдя по широкому коридору направо, свернул в одну из высоких дверей.
– Отец у себя? – кивнул он вскочившему при его появлении секретарю.
– Да, господин, он как раз разговаривает с госпожой Аллин, – склонил голову тот.
