Час до рассвета, хоть немного бы подремать, пока не началось. Но тут «Мустанг» подпрыгивает на кочке, ревет двигатель, прибавляя скорость, нас бросает в сторону. Водитель не заметил яму в темноте?
— Дан, нарьяги! — кричит радист в переговорное устройство.
— Дьявол! Ну что за день!
Я спихиваю с колен проснувшуюся Татьяну. Тут же где-то внизу раздается глухой хлопок, танк шарахается в сторону, накренившись влево. Девчонка визжит, пытаясь подняться. Боковую броню прошивает снаряд, в орудийном отсеке так жутко громыхает, что едва не лопаются барабанные перепонки, по стальному телу «Мустанга» бежит мелкая дрожь.
Я лихорадочно пытаюсь справиться с оптикой, система подавления гасит снаряды, летящие в нас. Помощи ждать неоткуда — вся колонна атакована. Уроды! Потому они нас и не догоняли, что решили устроить засаду. Обездвижили; осталось методично расстрелять. Я матерюсь, разворачивая пушку, отсеки наполняет едкий дым, горит машинное отделение, а экипаж не отзываются.
— Маску надень! — кричу я Тане и сам натягиваю кислородный прибор. Пушка без устали посылает снаряды в укрывшегося в овраге врага, но из-за повреждения башни мы не можем целиться, как следует.
Я пытаюсь связаться хоть с кем-то из колонны. Все молчат. Еще один снаряд пробивает броню, другой разрывается поблизости, и я остаюсь без пушки.
Поворачиваюсь к Танюшке, она забилась в угол, изо всех сил вдавливая в лицо маску. Тащу ее к выходу почти на ощупь. Девочка обмякла, как тряпичная кукла, видно успела наглотаться дыма прежде, чем сообразила натянуть маску.
В черных едких клубах ничего не видно. Дергаю изо всех сил герметично запаянный люк — не поддается, башню перекосило и крышку люка заклинило. В отчаянии долблю по нему прикладом, из груди рвется крик, похожий на вой — я боюсь замкнутого пространства!
Если есть ад, то он, наверное, такой… Дым, огонь и стенки стальной коробки, которая должна была уберечь от смерти, а стала ловушкой.
В последний раз отчаянно тяну рычаг и отдергиваю руку — пальцы, локоть, а потом и спину стягивает до боли знакомая судорога.
…Никогда еще не видел, как плавится титановая броня: вокруг крышки люка воздух сгущается, матовая поверхность ползет волнами, потом болты просто вытекают из своих гнезд, я едва успеваю шарахнуться в сторону. А я-то думал, что хуже уже не будет! Но если за дело берутся нарьяги, преисподняя кажется курортом.
Композитные сплавы превращаются в странно перекрученную бугристую субстанцию, которая крошится кусками и опадает вниз.
