— Вера, чайник кипит, — хрипло шепчу я, теряя самообладание.
— Пожалуйста! — неожиданно измученным голосом молит она. — Еще чуть-чуть, я ведь почти поверила…
Я резко отстраняюсь.
— Поверила, что я — это он? — заканчиваю фразу за нее. Вера опускает руки.
— Прости меня… мне было так хорошо… впервые за долгое время, — голос ее сбивается. Передо мной не та Вера, которую я знаю.
— Хватит! — я отворачиваюсь, упираясь руками в подоконник. — Никто и никогда не заменит нам ушедших! Ты предаешь память мужа, представляя себе такое!
Она мгновенно ощетинивается:
— Ты лицемеришь, Дан! Будто не знаешь, как пусто и холодно по ночам! Как потихоньку сходишь с ума от видений! Как слепнешь от слез и согласен на все, лишь бы хоть чуточку согреться!
Я думал, что меня никто не понимает, а оказывается и у других то же самое: неизбывная, сверлящая душу боль. Каково Сергею, потерявшему жену и сына? Танюшке? Остальным…
Вера опускается на лавку и замирает сгорбленная, положив руки на колени. Мне хочется обнять ее, но я не могу ТАК! Быть заменой кому-то, заведомо лучшему, напоминать о не случившемся счастье — это выше моих сил.
Чайник разрывается от кипящей воды, снимаю его с печки и ставлю на стол. Вера приходит в себя, зажигает свет и принимается заваривать травяной чай. Будто ничего и не было. По избе плывет нежный аромат мяты и мелиссы. Мы оба успокаиваемся, старательно делая вид, что все произошедшее случилось не с нами. Пьем чай, дуя на кружки. Сначала молча, потом болтая обо всем на свете.
— Вот ты давно здесь, Вер, скажи, что думаешь о феномене нарьягов?
— Я думала, ты скажешь «магия», — иронизирует она.
— Ха-ха! Ты мне еще про драконов или эльфов расскажи.
— Без шуток, в штабе есть и такие, кто всерьез считает наров нечистью.
— Глупости, — возражаю я, — Шику никакая не нечисть, его забрали из человеческого поселения и подвергли каким-то ритуалам, а скорее процедурам. Память мальчик почти потерял, потому и рассказать ничего толком не мог, но я думаю, дело в бесчеловечных манипуляциях, из-за которых нормальные дети превращаются в чудовищ.
— Тебя бы в штаб, — качает головой Вера, — ты явно понимаешь больше, чем тамошние исследователи.
— Если попаду к имперцам, меня расстреляют за измену, — усмехаюсь я.
— Ты ничего не знаешь? Порталы с внешним миром перекрыты.
— Как такое может быть?!
— Понятия не имею, но это факт. Так что вряд ли о твоих подвигах знают в штабе под Нарголлой.
Вот так новость! Неужели действительно не знают? Нет, не может быть: те двое камикадзе охотились за мной неспроста.
