Ты сидишь в любимом кресле, закинув ногу на ногу, непривычно домашний в джинсах и футболке, в шлепанцах на босу ногу… странно, я так привык видеть тебя в форме. Ты читаешь «Орима Таймс», как всегда по вечерам, когда бываешь дома.
Я так рад, так рад, что все кончилось. Сон, бред, жизнь — что это было? Наконец мы дома, и теперь уже навсегда, вот только я себя чувствую гадко, интересно отчего?
— Проснулся?
— Черт! — я пытаюсь повернуться, но у меня ничего не выходит, по мне будто проехал асфальтоукладчик. У тебя немного виноватое лицо:
— Извини, ты потерял сознание, и мне пришлось действовать твоими руками.
Поднимаю к глазам ладони: они в засохшей крови, даже под ногтями отвратительные черные каемки.
— Я… убил Камфу?
Ты качаешь головой.
— Нет, его — нет, но ты успел выбраться.
— А как я нашел выход?
— Иногда полезно просто спросить того, кто знает, — пожимаешь плечами ты. Я гляжу на свои руки — да уж, полезно.
— И что было дальше?
— Да ничего особенного, ты добрался до скутера и теперь лежишь в нем.
Значит, не умер, почти с разочарованием понимаю я. Но Алвано и Камфу на базе аэродрома, скоро туда ударят ракеты, и от твоих убийц не останется даже радиоактивного пепла.
— Корд, скажи, а ты желал мести?
— Что? — ты неохотно отрываешься от газеты.
— Ну, мне казалось, это важно — отомстить твоим убийцам?
Ты склоняешь голову к плечу, глядишь задумчиво, будто через меня.
— Здесь не так много вещей, которые кажутся по-настоящему важными. Что мне действительно ценно — это твое спокойствие, хоть один из нас должен быть счастлив — один за двоих.
Я борюсь с подступающим комком слез в горле — при жизни ты никогда не говорил мне ничего подобного. При жизни мы вообще мало времени проводили вместе, но сейчас у нас есть шанс наверстать.
— Скажи правду, Корд, ты призрак или просто проекция моего сознания?
— А тебе какой вариант больше нравится?
— Ну… не знаю. Мне трудно смириться, невыносимо думать, что тебя нет.
Ты смеешься и меняешь тему:
— Я видел Анж, Вики привозила ее в Ориму делать операцию на глазах. Они были у нас дома.
— У малышки испортилось зрение?
— Да, она много читает. Но сейчас уже все хорошо, Анж здорово выросла.
— Я не видел ее год, — сокрушенно вздыхаю я, — но Вики посылала мне фотографии, ее и Кима, они у меня с собой, сейчас найду…
Начинаю хлопать себя по карманам. Ты укоризненно качаешь головой:
— Дан! Ты не сможешь мне их оставить…
Как все странно, думаю я. Этот дом, мой брат с газетой в руках — все кажется таким реальным, и в то же время ничего этого нет, я лежу без сознания в тесной кабине скутера в заснеженном нарском лесу. Кажется, я начинаю привыкать к раздвоенности и принимать все странности жизни, будто так и должно быть.
