— Нар-одар не сердится, — протягиваю руку к его голове таким привычным родным жестом, игла в сердце впивается еще на один оборот.
Вечерами я почти забываю, что Шику нарьяг. Без бус, в моей рубашке и со смешным ежиком волос, он кажется обычным пацанчиком. Мы сидим рядом и смотрим на огонь, крутя прутья с нанизанными на них тушками цакв. Брикеты концентрата давно закончились, и Шику наловчился ловить странных волосатых существ, похожих на змею с лапками ящерицы. На вид они ужасны, но есть вполне можно, мясо на вкус напоминает курицу.
— Расскажи о своих родителях, Шику.
— Я плохо помнить, только маму… Но лицо не помнить, только голос, песни…
Киваю. Я тоже смутно помню родителей, наверное, потому, что их все время не было дома.
— Мама пела о прекрасный мир, где жить наши предки, о бесстрашный герой, кто несет свет звезды туда, где темно… Она ждать, но не успеть… дождаться, да?
— Верно.
— Нар-одар, — вдруг спрашивает Шику, — расскажи о тот прекрасный мир, где ты жить.
Что я могу ему рассказать? Что пришел из мира, где живут люди с черными сердцами? Что родился в этом мире, рос, воевал, играл в футбол в дополнительном составе оримской сборной, а потом подставил брата и развязал войну? А еще и перебил посольство его соплеменников?
Качаю головой.
— Я ничего не помню о том мире, Шику. Извини.
Еще через два дня мы достигли горной цепи. Подножия гор облепили дохленькие серые елочки, а верхушки — седые облака.
— Сможем миновать перевал до темноты, Шику?
— Опасно.
— Тогда переночуем здесь.
Нам попалась маленькая пещерка, наверное, в таких же наши дремучие предки устраивали свои семейные гнездышки. Шику убежал в лес ловить ужин, а я развел костер и наломал лапника — спать на земле становится холодно.
Сидим у костра друг против друга в ожидании ужина, цаква мирно подрумянивается, потрескивая на пруте. Шику кутается в мою рубашку, подтянув к себе босые, исколотые хвоей ступни. В пещеру заглядывают далекие искорки звезд. Цаква начала дымиться, снимаю ее с огня, подношу ко рту и заставляю себя вонзить зубы в жареную тушку. Тонкие косточки противно хрупают.
— Шику, не лови больше этих змей, от них изжога одна. Аутотренинг, что цаква вкусная и полезная, уже не помогает.
Нарьяг сокрушенно кивнул, всем видом выражая скорбь.
— Далеко еще твой Грот Ферро?
— За перевалом. Нар-одар будет дорогой гость, Наару встретить с хорошее угощение.
Сильно сомневаюсь, что неведомый Наару так уж мне обрадуется, но мальчику о моих сомнениях знать не следует.
