— Другое они воспевают! — недовольно огрызнулась Барбариска.
— Тебя покупать никто не заставляет, — вмешался Ворон и опять получил локтем в бок.
Обсуждение достоинства полотен техногенных извращенцев стало постепенно уходить в сторону, впрочем, не теряя заданной генеральной линии направленности, а бок Ворона расплывался синевой всё шире и шире. Бегемот прищурился и спросил Чингачгука:
— Помнишь старый фильм, как индеец телеграфный провод перерезал, предварительно привязав к нему шнурок, чтобы место повреждения можно было определить только с подзорной трубой или залезая на каждый столб?
— Ну?
— Что ну? Чего племя собиралось делать?
— Грабить винный магазин! — не выдержал Чингачгук.
— Ну, это само собой, но сначала — к телеграфисткам. Молчаливые, понимаешь…
— Мотя, ты тоже туда же? — вздохнула Лариса.
— А куда же ещё?
Ворон обратил внимание на вполне безобидного ёжика. Колючий, изображённый на небольшой картинке, нёс на своём колючем горбу несусветное количество съестных припасов: яблоки, баклажаны и прочие дикие пряники русских лесов. Ворон указал Шмелю на фруктово-овощную грядку и на то, что художник не поскупился на дары природы. Шмель устало вздохнул и назидательно произнёс:
— Никогда, в живой природе, ты не увидишь ёжика с яблоками или грибами на спине. В дерьме — пожалуйста!
— Почему? — не понял Ворон.
— Потому что он по нему кувыркался!
— От удовольствия?
— От удара по рёбрам! — возразил Шмель. — Ёжику волки пинков надавали, за то, что колючий шарик съесть нельзя. Сами пострадали, но, против насилия устоять не смогли. Ещё и жалели, о невозможности затолкать ему мухомор в одно место…
— И вы туда же?! — вмешалась Лариска?
— Да нет! Я имел ввиду рот, а не то, что ты подумала. Ёж волкам враг, а не тренажёр…
Наконец-то одному из художников улыбнулась удача и он продал маленькую картинку. Такие обычно называются «пьяными», потому что идут, как правило, на пропой местному контингенту. Сколько таких «Пьяных лошадок» и котов подорвало здоровье творческой интеллигенции, подсчитать не имеется возможным, но, в данном случае, счастливчик был в «завязке». Продажа привлекла внимание определённых кругов и подвигла их на нездоровые подвижки. Один предложил тряхнуть везунчика, но толстый его остепенил:
— Он сейсмоустойчивый…
— Его пить никто не заставляет! — заявила оппозиция.
— Он сам в завязке, а это значит — никому ни капли, из трезвого бюджета!
— Скопидом…
— Ещё он крупную купюру менять не хочет — категорически, — добавил толстый. — Сами знаете — стоит её разменять и от денег не останется следа.
