Наступило время первых испытаний. Предусмотрели, казалось бы всё, но, не учли главного: ни ускорение, ни гравитацию. Стремительным вихрем взлетев в небо, виман вернулся неуправляемым, на полном ходу врезавшись в землю. Закопавшись в неё на несколько метров, он теперь покоился на территории союзной республики, мирные граждане, которой, даже не подозревали об инциденте. Лётчики-испытатели погибли ещё в первую секунду полёта, не выдержав колоссальную пиковую перегрузку. Их буквально размазало по стенкам, как при мощном взрыве.
Союзная республика. 1970 год.
Прямо над воронкой возвели НИИ. Неподалёку построили атомную электростанцию. Профессора перевели сюда же, а курировавшего проект генерала — на север: настолько далеко, насколько позволяли тогдашние снежные границы. Важные правительственные задания всегда чреваты, как стремительным взлётом, так и сокрушительным падением. Профессора перевели в союзную республику потому, что заменить его было просто некем. Во-первых, он долго и нудно обучался специфическим научным дисциплинам, а во-вторых, он знал санскрит. Не выписывать же из-за границы тамошнего профессора! Русскому языку его уже, скорее всего — не обучишь. Тамошняя профессура поголовно штудировала английский и то — кое-как. Нужен переводчик, а это лишние уши. Тем более, что ни тот, ни другой не являлись носителями языка, а это создавало известный барьер. Вроде бы говорят одинаково, но, не понимают друг друга. И, наконец, в-третьих — это согласуется со вторым пунктом: чем меньше народа знает о проекте, тем надёжнее скрыта тайна.
В связи с международной обстановкой, такой летательный аппарат государству был просто необходим. Он давал фору не только истребителям четвёртого поколения с двумя плюсами — пятое поколение выглядит детской игрушкой, необструганной и необработанной напильником, хоть ни того, ни другого ещё и в конструкторских проектах немногочисленных КБ ещё не было. Как сказал один учёный в стенах секретного НИИ, такой «Виман» может один обеспечить электроэнергией целый город…
При испытаниях 1986 года, перегрев реактора «Вимана» спровоцировал обратную связь, вызвав в реакторе станции аварийную ситуацию, что привело к катастрофе.
Вскоре, после этих событий, умер профессор. Прошло ещё немного времени и его могилу позабыли. Этому способствовала, к тому же, особенность мёртвого города. Это — в частности, а обширная зона отчуждения — в целом. Записи пропали и тайну их исчезновения, профессор унёс с собой в могилу. Знающие люди говорят, что не только тайну — он ещё, кое-что, забрал в мир иной: в прямом и переносном смысле. Памятник профессор заказал себе заранее… Покоится учёный на одном из заброшенных кладбищ. Весь гранит и мрамор, с дореволюционных погостов, благодарные потомки растащили на строительство новой жизни. Теперь взялись за новые погребения, образованные до развала СССР и где теперь лежит гранит с могилы учёного — никто не знает. Может быть, он лёг в фундамент новомодного особняка или покосившегося сарая, а может — затыкает какую-нибудь дыру, в полуразвалившейся стене. Не исключено, так же, что стоит гранитный обелиск на другой могиле, с перебитыми данными, которые классифицируют нового владельца по всем правилам кладбищенского искусства. Практика не нова. Ещё древние египтяне прибегали к подобным манипуляциям, а уж фараоны, просто соревновались, друг с другом, в количестве и качестве приписок. Остаётся только удивляться тому, что до нашего времени дошли сведения о царственных особах, живших в период древнего царства. Видимо, гранит настолько крепок, что медным зубилом не стешешь такое количество информации, за здорово живёшь. Пока правил фараон, резчики и художники украшали стены дворцов и храмов, сюжетами и описаниями из его жизни. Следовательно — последующему царю нужно примерно столько же времени, чтобы уничтожить эти творения. А о себе когда писать?
