– Петру? Да, он тут, но у него вечерние занятия, и ждать ты его будешь ещё часа четыре. Замёрзнешь, – с улыбкой отвечает он.
– О, черт, – шепчу, тяжело вздыхая и бросая взгляд на школу, ничем по своему строению не отличающуюся от нашей.
– Он мой брат. Старший брат. Я Лука, – парень протягивает мне руку, а я глупо моргаю, переваривая информацию. Да, есть небольшое сходство, в линии губ и подбородка. Но в остальном они не похожи.
– Брат, – не принимаю это рукопожатие и знакомство, поднимая голову на парня.
– Ага, а ты дикая какая-то, – усмехается он, снова пряча руку в карман.
– Прости. Просто неожиданно, что из всей толпы именно ты заметил меня, да ещё и его брат. Можешь передать ему, что мне надо поговорить с ним? – спрашивая, протискиваюсь между ним и деревом, чтобы выйти на дорогу.
– Ты плохо прячешься. Могу, но вряд ли сделаю, – пожимает он плечами.
– Почему? – удивляюсь я.
– А ты невоспитанная и нарушила правило, которое твоя мамочка и придумала. Ох, влетит же тебе, – ехидно прищуривается он.
– Я не… не невоспитанная! И я… да, нарушила закон. Знаешь, ты тоже не особо-то и приятен, – возмущаюсь, забрасывая рюкзак на плечо. – Пока.
Разворачиваюсь и быстрым шагом иду обратно, проклиная себя за то, что пришла сюда. И вот чем это обернулось.
– Аурелия, подожди, – окликает меня Лука, но я, поджав губы, ещё быстрее иду в сторону остановки.
– Кроме наглости, ты ещё и грубая, – он нагоняет меня, останавливаясь прямо передо мной. Охаю от этого и чуть ли не врезаюсь в него.
– Прекрати оскорблять меня! – зло повышаю я голос. – Дай пройти.
– Не-а, скажешь, зачем тебе мой брат, пропущу, – его губы расплываются в нахальной улыбке.
– Нет, – отрезаю я, шагая вправо. Перекрывает дорогу. Влево. То же самое. Уже раздражённо останавливаюсь, складывая руки на груди. А его это забавляет.
– Ладно, признаю, весёлая ты, Лия. Так ведь тебя называют близкие люди? Ну и я так звать буду.
Я в шоке от его вальяжного тона, от этой наглости по отношению ко мне и, вообще, раздражает он меня жутко.
– Для тебя, госпожа Браилиану, неуч. Жаль, что родители смогли привить только одному сыну вежливость, поучись у него, – ядовито советую я. Его лицо меняется. Губы складываются в одну линию, а глаза наполняются яростью. Первый раз вижу такое. Я даже чувствую, исходящую от него агрессию. Инстинктивно отступаю назад.
– Лука! – раздаётся позади меня громкий знакомый голос, и я облегчённо вздыхаю, когда потемневшие зелёные глаза перестают сверлить меня и переходят за мою спину.
