В 1917 году статский советник Ардашев был назначен руководителем Бюро для объединения деятельности различных органов Министерства иностранных дел по контрразведке. После большевистского переворота 25 октября г-н Ардашев исчез. Его местонахождение неизвестно».
— Уф! Ну и птица! — выдохнул Камминг и, подняв глаза, спросил: — И где же он?
— В Ставрополе.
— Этого следовало ожидать. Локкарт предпринял массу усилий, чтобы в этой революционной неразберихе завладеть картотекой агентов российского МИДа за рубежом, но у него ничего не вышло. Большевикам она тоже не досталась. Именно Ардашев отвечал за её сохранность. Да, хороший товар и за него можно выручить такие деньги, что хватит до конца жизни. Надо бы вывезти сего господина к нам. И чем скорее, тем лучше.
— К сожалению, это пока невозможно.
— Почему?
— Он в тюрьме. И, как сообщает Лорд, большевики могут его расстрелять в любой момент.
Директор выдвинул ногу с протезом, взял трость, поднялся из-за стола и, прихрамывая, подошёл к огромному окну.
— Ах, Ардашев, Ардашев, — задумчиво проронил он, глядя на Темзу, — сколько же раз ты переходил нам дорогу?
Майор резко повернулся.
— Ничего не поделаешь, Мак. Придётся опять с ним повозиться. Но игра стоит свеч. Возьмите карандаш и пишите сообщение…
Глава 6. Прогулка на эшафот
И меня расстреляют.
Печален, спокоен,
Я пройду сквозь тюремную сизую муть.
Пред взводом поставят.
И точен и строен
Ряд винтовок поднимется, целя мне в грудь…
Хородчинский В.Ф.
Ставрополь, губернская тюрьма.
I
Клим Пантелеевич поднялся и вышел в тюремный коридор, где его ожидал охранник, читавший какую-то бумагу и тот самый матрос по фамилии Якшин со своими двумя подчинёнными.
— Ну что, миляга, поедем прокатимся? — прошипел он, дыхнув на Ардашева запахом гнилых зубов.
— И куда же? — осведомился Клим Пантелеевич.
— А на кудыкино поле, вернее — к кудыкину оврагу, где мы контру в расход пускаем. Но ты, сука, о быстрой смерти не мечтай. Не заслужил. Мучиться будешь, мамку вспомнишь, боженьку, а уж потом, когда мне надоест слушать твои мольбы о смерти, я тебя кончу прямо сюда, — он ткнул грязным ногтем Ардашеву в лоб и добавил: — между зенок. Нет, я, конечно, мог бы тебя и здесь в тюремном дворе пристрелить, но разве это интересно? Один выстрел — и всё. А в лесу весело: птички поют, зверушки бегают, цветы пахнут. Там мне будет сподручнее.
— Что ж, поедем. Давно я свежим воздухом не дышал.
— А? Слышали? — хохотнул матрос, обернувшись к двум своим спутникам — подышать захотел! Да сейчас так надышишься, что мало не покажется! Двигай костылями, белая собака!
