Взглянув на стеклянную руку (прозрачная ладошка — то ли младенца, то ли небольшого бога), я вспомнила о «синдроме оживающей руки». Моя подруга Фанни Ли училась на психиатра и психолога, она страстно интересовалась гипнозом. Вместе с Фанни, Нэнси и Элен мы провели удачный эксперимент над Сэгамом. Фанни погрузила Мориса в гипнотический сон, после чего мы наблюдали эффект оживающей руки.
Все произошло именно так, как мне описывали сотрудники ялтинской клиники: Сэгам крепко спал, вдруг рука его шевельнулась, воспряла. Словно независимый паучок, она встала на свои ножки-пальцы и стала осторожно перемещаться по телу спящего, медленно подкрадываясь к его горлу. Затем она впилась ему в глотку, явно стремясь задушить. Тело Сэгама выгнулось дугой, он захрипел, судорожно оттаскивая взбунтовавшуюся конечность другой рукой, которая еще сохраняла ему верность. Все закончилось пробуждением и смущенным взглядом Сэгама. Он ничего не помнил о поединке с собственной рукой.
Кульминацией нашего пребывания в Париже стал день 14 июля 2013 года — День взятия Бастилии, когда мы с Морисом наблюдали парад на Елисейских Полях. Пока мы созерцали, как из хаотичного брожения офицеров и солдат рождается упорядоченная структура парада (процесс, напоминающий превращение кипящей воды в лед, наблюдаемый под микроскопом), в разных уголках Парижа совершилось некоторое количество убийств.
За один день погибли почти все, с кем я общалась в Париже: убили Эндрю и Энтони (кажется, их пристрелил Венгерский Директор, в чьем лице я всегда читала знаки безумия), погибли любовницы Эндрю — негритянка Солланж и японка Якиро, погибли мои подруги Фанни Ли, Элен Макгрегор и Нэнси Риннер. Погибли еще несколько человек.
Вечером того дня я должна была встретиться с одной девушкой на крыше дома, где шли ремонтные работы. Она не хотела, чтобы кто-то знал о нашей встрече. Одно время она была секретаршей Венгерского директора и собиралась нечто мне сообщить. После парада я поднялась на верхний этаж ремонтируемого дома — там я нашла ее тело в одной рубашке. Видимо, ее убили не здесь, а тело положили среди строительных лесов специально для меня.
Мне казалось, я наблюдаю кукольный спектакль, где трупы используются в качестве марионеток.
Я увидела эту мертвую девушку в тот миг, когда великолепный салют осветил небо тысячью праздничных огней.
Я решила, что мне необходимо навестить мою тетю Элоизу, весьма мудрую женщину, которая не раз помогала мне своими советами. Тетя жила в своем имении в Камарге, болотном и заповедном уголке южной Франции, неподалеку от Арля, — там она развлекалась охотой и выращиванием овощей. «Она никогда не промахивается, стреляя по бурым цаплям» (эта фраза пронзила собой сто двадцать моих сновидений). Несмотря на жизнь в глуши, Болотная Фея всегда поражала меня своей осведомленностью.
