— И все же это так. Вот и Шильникова, спавшего на посту, почувствовал. Так же и с угрозой нападения.
— Это, что ж, я теперь могу снять наряды, а ты мне будешь указывать, откуда, кто нападет?
— Ха-ха! Но спать-то мне тоже надо. Я же не робот.
— Та-ак! А чем докажешь?
— Поживем, послужим, если что, то я предупрежу. Да и зачем нам расслабуха у личного состава?
— Это ты в самую точку попал. Идем. Колдун, етишкин корень!
Мимо блокпоста сновали по своим делам мирные жители. Выполнявшие свои обязанности солдаты у шлагбаума, добросовестно проверяли документы проезжающих, досматривали машины, как правило «Нивы», да потрепанные «Жигули». Перетряхивали нехитрый селянский скарб. Особенно много народу перемещалось в обоих направлениях в субботу-воскресенье, оно и понятно, по старой памяти эти базарные дни имели для населения почти сакральное значение. Чеченцы пытались завязать знакомства с охраной, но под неусыпным оком Михайлова, этот номер у них не проходил.
Связь с полком поддерживалась три раза в сутки, и люди знали, что полк воюет в предгорном районе, его словно пожарную команду, бросали туда, где вспыхивали очаги напряженности. Знали, что полк несет потери. Не знали только то, что связь прослушивается врагом. А, зря! В назначенный день, на малую колонну, везущую продовольствие взводу, уже в горах напали бандиты. Михайлов рвал и метал. Доложился, что колонна до места назначения не добралась. А вскоре потревожили и их.
Под самый вечер, чувство тревоги охватило Сергея. Присев на нары, отключил от действительности свое сознание.
«Опять Серега чудит!», — посмеиваясь, переглядывались ребята.
— Да, тише вы, кони! — наехал на сослуживцев Завгородний. — Пусть человек расслабится, вам не все равно, чем он занимается в свободное время?
— Да нам-то что? Пусть хоть на голове стоит, — подал голос Стародуб, неулыбчивый, рассудительный парень из отделения Хильченкова.
Сергей почувствовал скопление множества чужих мыслей со стороны верхней дороги, обрывки чувств, ненависть, волнительный кураж. Мыслеформа черная, по информационному полю расплескалась ненавистью.
Вынырнув из медитативного состояния, подхватив из сколоченной из досок ружейной пирамиды свою СВДешку, не говоря ни слова, выбежал из помещения.
* * *
— Товарищ прапорщик, кажется, начинается! На верхней дороге, от тридцати до сорока боевиков. На нижней, примерно столько же. Надо объявлять тревогу.
Совсем не удивляясь, Михайлов кивнул. Схватив автомат и бронник, выскочил вслед за Сережкой.
