. «Уменьшить надежды на тюремное заключение и обратить больше внимание на общественное исправление
(community correction)» советует S. Barcan
[170].
«Реализация уголовного закона может стать совершенно непереносимой для общества, заблокировав иные социальные процессы… Разумное снижение объема законного насилия может в большей степени обеспечить интересы страны… Наказание – это очевидный расход и неявная выгода… Следует учитывать хорошо известные свойства уголовного права, состоящие в том, что оно является чрезвычайно затратным и весьма опасным средством воздействия на социальные отношения»[171].
К сожалению, российская уголовная и пенитенциарная политика строится на давно устаревших репрессивных представлениях о «пользе» наказания. Достаточно сказать, что Россия и США в течение десятилетий занимают первые места по уровню заключенных (на 100 тыс. населения). Если в 1990-е годы первое место занимала Россия (уровень заключенных в 1990 г. – 470, в США – 475, в 1992 г. – 520, в США – 519, в 1994 г. – 580, в США – 554, в 1999 – 729, в США – 682), то в 2000-е годы США опередили Россию по этому мрачному показателю (в 2001 г. – 689, в России – 673, в 2007 – 762, в России – 613)[172]. Вообще же в СССР первый максимальный уровень заключенных (1 111, 1 187) был в 1938-1939 гг., что не удивительно. А второй максимум (1 476, 1 546, 1 489) – в 1949-1951 гг. Так тов. Сталин отблагодарил советский народ за победу над гитлеровской Германией…
И хотя к 2012 г. уровень заключенных в России снизился до 508, мы занимаем по этому показателю второе место в мире после США (на третьем месте – Белоруссия).
Особенно неблагополучно положение с условиями отбывания наказания в российских пенитенциарных учреждениях[173].
Суды же крайне редко назначают осужденным наказание, не связанное с лишением свободы (к штрафу приговариваются 7-14 % осужденных, к исправительным работам – 4-5% осужденных[174]).
Конечно, как известно со времен Ш. Монтескье, «хороший законодатель не столько заботится о наказании за преступление, сколько о предупреждении преступлений: он постарается не столько карать, сколько улучшать нравы»,[175] и, по мнению Ч. Беккариа, «лучше предупреждать преступления, чем наказывать за них». А Вольтер назвал предупреждение преступлений «истинной юриспруденцией».
Под предупреждением (профилактикой, превенцией) преступности понимается такое воздействие общества, институтов социального контроля, отдельных граждан на криминогенные факторы, которое приводит к сокращению и/или желательному изменению структуры преступности и к несовершению потенциальных преступных деяний. Различают три уровня превенции: первичную (общесоциальную), вторичную (специальную) и третичную (индивидуальную). Во многих странах, включая Россию, разработаны теория, методология и методики профилактики преступлений.
