— Тебя сегодня ждать? — напрямую спросил он, отряхивая по пути руки от муки.
— Думаю, нет. Так что, придется тебе без меня тут похозяйничать.
— Хорошо, Ник. Никаких особых распоряжений не будет?
— Нет. Все, как всегда. Да, — владелец кафе обернулся уже на пороге, бросая пекарю связку ключей, — Отгони мою машину к дому. Я поеду с Кариной.
— Конечно, — привычно сунув колечко со звенящими ключиками и смешным брелком-чертиком, отозвался пекарь. Потом усмехнулся, и зашагал обратно на кухню. Ему еще предстояло продержаться у плиты восемь часов до конца рабочего дня.
Когда Карина тащила наверх, в мастерскую, буквально за руку Никиту, у нее было такое чувство, будто все виденное сегодня утром — не более чем какой-то странный сон. И как только она еще раз взглянет на картину, никаких намеков на очертания волка там не будет.
— Ник, ты мне веришь? — резко развернувшись посреди лестницы, спросила девушка в лоб, — Я хотела сказать, не считаешь ли ты, что это всего лишь мои выдумки?
— Конечно, ты всегда отличалась развитой фантазией, но даже тебе вряд ли пришло в голову с таким выражением лица рассказывать мне подобное, да еще и привозить к себе.
— Это с каким же, извини, выражением? — подозрительно уточнила Карина.
— Ужаса и беспомощности, — сразу посерьезнел парень.
— Пойдем, — продолжая путь на чердак, бросила художница через плечо. Еще несколько крутых, узких ступеней, и они вступили в настоящий Хаос. Так, по крайней мере, показалось Никите. Всюду, словно покойники, стояли закрытые белыми простынями картины. На столе кучей лежали самые разнообразные кисточки и выпачканные краской губки. Сломанные карандаши, какие-то коробки и обрывки бумаги устилали все пространство под ним. И посреди этого «творческого беспорядка» возвышался мольберт, упершись в деревянный пол своими ножками, словно врастая в него. Карина первой переступила порог, медленно подходя к оставленной на специальной поставке картине. Все прежнее спокойствие оставило ее. Ей не было страшно за то, что она может показаться глупой паникершей. В конце концов, если среди березовой листвы не обнаружиться мерзкой оскаленной пасти, ее бывший одноклассник всего лишь пожмет плечами, списывая все на живой ум художницы. Но Карина боялась и одновременно хотела того, чтобы волк все-таки был, и чтобы Никита его тоже увидел.
Девушка дрожащими руками сорвала с полотна обертку из мешковины и отошла на несколько метров назад, позволяя парню подробнее рассмотреть стройные стволы и голубое небо над ними. Она так и не нашла в себе сил даже мельком взглянуть на свое последнее творение.
