— Ага. Только страусов больше, чем мужчин. Красавцев, милашек, симпатяг, ответственных папаш и беззаботных приятелей, но не мужчин. Да, собственно, и с женщинами тоже самое. Что должна уметь женщина?
— Стирать? — предположила Карина, — Готовить? Крестиком вышивать?
— Балда. Женщина должна уметь вертеть нелюбимым и быть настоящим тылом любимому. А не стелиться ковровой дорожкой под каждую пару ноженек в штанах из дорогой ткани. А вот мужчина должен, в свою очередь должен беречь и уважать любимую.
— А с нелюбимой как быть?
— Ну, ее можно просто уважать, — пожала плечами Зоя, — Мужчина должен брать ответственность не только за себя, но и за свой дом, своих друзей, свою семью и даже своих врагов. А что у нас выходит? Баба тебе и пашет, и дом держит, и мужа каменной стеной едва ли не огородит. А если надо, то и на врагов сама пойдет, пока он будет сидеть в тенечке и давать ценные указания.
— Слушай, ну хорошо. Допустим, настоящих мужчин осталось столько же, сколько уссурийских тигров. Приведи мне хоть один пример такого вот «тигрика», — Карина уставилась собеседнице прямо в глаза. Ей вдруг неожиданно пришла в голову весьма подозрительная мысль, и девушка хотела получить либо подтверждение, либо опровержение. И, кажется, не ошиблась…
— Да тот же Ник. Чем тебе не пример? Сам себя сделал, что называется. И ресторан у него, и квартира, и машина. К тому же не всякий парень пригласит к себе в дом, мягко говоря, неадекватную подругу, приютит совершенно незнакомого оборванца. И не озвереет и сам не станет психом. Вот ты бы так могла? Если бы у тебя не было твоего замечательного одноклассника? Нет, мать, не смогла бы. Ты бы испугалась ответственности, начала бы придумывать самые различные причины, чтобы в подобные истории не влезать.
— Но я же не мужчина, — парировала Карина.
— Нет, но ты человек. Такой же, как он или я, или Кузя. И ему тоже может быть больно, страшно, он может сомневаться в чем-то, в том числе и в себе самом. Но при все этом… — Зоя развела руками, словно пытаясь объять ими весь результат душевных мук Ника, хотя, естественно, имела в виду она не только два кресла, небольшой диванчик и книжный шкаф, а гораздо большее. Художница задумчиво куснула губу, и в который раз надолго замолкла, увлеченная собственными переживаниями.
— Так что, когда собираешься ехать к Лерке, — вспомнила о своем предложении хореограф, — Просто я должна быть в курсе, когда мне собираться тоже. Одна ты в любом случае не поедешь. А то только тебе на голову сыплются добрые волчки и настоящие мужчины. Мне тоже хочется, так сказать, приобщиться к прекрасному.
