Ее сердце бешено колотилось, мысли в голове спутались, но ей было ясно одно: она должна отсюда уехать. С каждым днем, проведенным здесь с Изаром, она все больше предавала саму себя.
— Ты это спланировал? — отрезала она. — Ты сделал это нарочно?
Остановившись у спинки кровати, Изар засунул руки в карманы брюк. Он по-прежнему выглядел очень спокойным, что настораживало Лилиану. Что у него на уме? Почему он не злится, как было всякий раз, когда она пыталась с ним спорить?
— До того, как ты мной овладел, я была девственницей, — напомнила ему она. — Ты мой опекун, и тебе следовало помнить об этом и оберегать меня.
После этих слов Изар долго на нее смотрел. Лилиана заметила, как на его щеке дернулся мускул.
— Я этого не планировал, — ответил Изар, когда она уже начала думать, что взорвется от напряженного ожидания. — Но я не могу расстраиваться из-за того, что произошло. В самолете я тебе сказал, чего я хочу.
— Наследников, — бросила она. — Двух, не больше. Как все хорошо для тебя складывается, правда? Ты всегда получаешь то, чего хочешь.
Мускул на его щеке дернулся снова.
— Это произошло раньше, чем планировалось, — сказал он, — но по сути это ничего не меняет. Конечный результат останется тем же.
Лилиана больше не могла лежать. Она так резко вскочила с кровати, что Изар выбросил вперед руку, словно собирался ее поддержать, но она отпрянула. Его черные глаза засверкали, но она сказала себе, что ей все равно.
— Я не выйду за тебя замуж. Никогда.
Она уже целую вечность не говорила ему этих слов, и на этот раз они прозвучали как-то странно. Неправильно.
Лицо Изара сделалось непроницаемым.
— Ты беременна, — продолжил он с ледяным спокойствием. — Боюсь, gatita, что со спорами о том, выйдешь ты за меня замуж или нет, уже покончено.
— Потому что ты так говоришь. — Сердце Лилианы билось так громко, что она едва слышала собственный голос. — Но я считаю, что у нас с тобой осталось еще множество тем для споров.
— Ты сейчас находишься в смятении. Я понимаю.
Он провел рукой по своим волосам, и Лилиана вспомнила, что он сделал точно так же в ту ночь в ее квартире, когда потерял контроль над собой.
— Нет, не понимаешь, — бросила она. — Ты вообще не способен меня понять.
— Лилиана.
Она не могла больше слышать, как он произносит ее имя. Это напоминало ей обо всех его коротких сухих письмах и редких телефонных звонках с одними лишь запретами и указаниями.
О том, что, когда он, не предохранившись, забирал ее невинность, он все еще считал, что несет за нее ответственность.
