Нет, момент, пик его и слава наступили только теперь.
Первым в очереди оказался Колька Новожилов с КрАЗа. Сорок лет мужику, а ему все - и стар и млад - Колька.
- По сколь велено давать, Вера Афанасьевна? - первым делом поинтересовался Колька у продавщицы, еще не готовой, стягивающей на могучей груди тесемки халата.
- Чего - сколь? - притворилась она, что не понимает.
- Как чего?! "Калачиков".
"Пшеничную" здесь зовут "калачиками". Никакой другой давно не водится.
Толпа не успела затаить дыхание - Вера спокойно ответила:
- Хоть ящик бери. Жалко мне ее, что ли?
Народ зашевелился: вот ведь врут! Вот врут! Вот чего только не напустят, чтоб держать человека в раскаленных нервах!
- Тогда... тогда,- Колька растерялся и не знал, на что решиться.Тогда... пять штук.
Вера одним захватом брякнула перед ним пятью бутылками и щелчком стрельнула костяшками на счетах: тридцать и один рубчик.
- Ты чего?! - хихикнул Колька.
- А ты чего? - уставилась на него продавщица.
- Чего насчитала-то? Ты это... игрулечки свои потом.
- Слепой? Не видишь?
- Не слепой и не глухой. Грамотный. Ты почем ее продаешь?
- А ты что - в первый раз ее в глаза видишь? Не знаешь?
- Где у тебя новая цена?
- Какая новая цена?
- Госу-дарственная! Сегодня какое число?
Вера сграбастала с прилавка бутылки и поставила их куда-то себе под ноги.
- Ты чего?! - закричал Колька и повернулся за поддержкой к народу: Она чего это, а? Она по-вчерашнему хочет, по-старому. Вы поглядите!
- Проваливай! - отрезала Вера, не вступая в переговоры.- Следующий!
- Чего проваливай! Чего проваливай! - завопил Колька.- Сегодня какое число? Вся страна пьет по-новому, а ты чего?! Ты кому ее - баранам продаешь? Совсем уже обнаглели! Вся страна пьет по-новому, а мы значит, плати. За шесть, значит, за двадцать!
- Следующий! - переводя голос из грудного в горловой, потребовала Вера.
Следующим был пенсионер Иван Демьянович Карнаухов по прозвищу Кабыть, человек тихий и осторожный, всю жизнь проработавший в ночных сторожах. Иван Демьянович залепетал:
- Я тоже, кабыть, по-новому... кабыть, за три и семьдесят.
- Да вы что - очумели?! - Вера гневно уперла руки в боки, оглядывая очередь и понимая уже, что перед нею стоит сейчас народ единого духа.Какие три семьдесят?! У вас соображенье маленько есть? Или уж последнее пропили?
- Слух же прошел,- послышалось из очереди.
- Да мало ли что вам наговорят! Вы пошто сюда-то по слуху идете?
- Не слух - сообщение было! Сам слышал,- подпустил чей-то нетвердый голос, но кто в таких случаях замечает расхлябанность?
