Половина дня, занятая работой, пролетала незаметно. Зато вторая половина… Кочин впервые был предоставлен самому себе, впервые получил возможность о многом поразмыслить и многое взвесить. И он размышлял и взвешивал — что еще оставалось ему в эти долгие часы?
…Перед отъездом на космодром у него состоялся серьезный разговор с сыном.
— Папа, ты опять в командировку?
— Да, Костик, так нужно.
— И надолго?
— Вероятно, на месяц, не больше. Береги тут без меня маму.
— Папа, я давно собираюсь с тобой побеседовать. Ты не мог бы заняться чем-нибудь другим вместо своей телепатии? Ну, например, учить ребят. Ты же можешь учить ребят? Или писал бы какие-нибудь статьи… Ведь раньше ты писал статьи в журналах? Или уж просто ходил бы на работу, как все…
— А почему тебе не нравится моя теперешняя работа?
— Ну разве это работа? Мне приходится краснеть за тебя. У нас недавно выступал лектор, так он сказал, телепатия это шарлатанство. И сразу все так посмотрели на меня — хоть под парту прячься.
— Н-да. А что это за лектор?
— Вполне авторитетный. Член общества «Знание».
— Ну так это был не лектор, а болван и невежда. Уверяю тебя, он понятия не имеет о телепатии. Подумай сам, разве государство стало бы тратить деньги на шарлатанство?
— Так-то оно так, но если бы я мог рассказать им про тебя что-нибудь такое, чтоб они поверили!..
В глазах мальчишки стояли слезы.
«Действительно, дрянь дело, — подумал Кочин. — Хуже всего, что я ничего не могу рассказать. Даже под честное пионерское. Если бы он услышал историю на подлодке! Или сон Вадима Петровича! Если бы знал, что я отправляюсь на спутник! Но для него это обычная заурядная командировка. А случись что-нибудь, человек всю жизнь будет уверен, что его отец был шарлатаном. Положеньице!»
— Ну вот что, сынок, очень скоро твои друзья смогут убедиться, что телепатия — вовсе не шарлатанство.
— Ты мне расскажешь что-нибудь о своей работе?
— Нет, но они все равно узнают.
— Из газет!?
— Может быть, и из газет.
— А почему ты не можешь рассказать? Что, твоя работа хотя бы секретная?
— Ну, не такая уж секретная. Работа как работа, просто пока еще рано говорить об этом.
Костик горестно вздохнул.
— Ладно, папа, я еще подожду. Возвращайся поскорее!
Он на мгновение прильнул головой к плечу отца, схватил пиджачок и, на ходу натягивая его, выскочил за дверь. Он торопился на кружок, страшно сказать — математической лингвистики!
«Все некогда, некогда, — глядя в окно, подумал Кочин. Десять лет. Судя по наклонностям, уже почти сложившийся человек. Когда же ты собираешься заняться его воспитанием?» «Почти сложившийся человек» деловито переходил улицу внизу. Только что приехала поливальная машина. Костька шлепнул ногой по лужице, полюбовался своим пестрым творением на асфальте, озабоченно оглянулся, не увидел ли кто, и с независимым видом зашагал дальше.
