Человек, которого он теперь узнал бы из тысячи других, пристально вглядывался… в стену. Сначала Кочин не очень-то встревожился по этому поводу, мало ли что может произойти, ему просто стало любопытно, что же за случай такой вышел. И тут на лицо незнакомца наплыло лицо Вадима Петровича. Но это был совсем не тот Вадим Петрович, которого он так хорошо знал! Впервые увидел Кочин Вадима Петровича каким-то даже страшным в своем сосредоточенном стремлении передать мысль в пространство, впервые почувствовал, что смотрит на него не как на друга и товарища по трудным опытам, а как на врага с опаской и непонятным злорадством.
Вадим Петрович получил очередной листок, но прежде чем сосредоточиться и понять, что там изображено, Кочин приметил кончик карандаша, рисующего спиральку. Почему рисующего?..
Ведь эта чертова спиралька должна быть уже нарисованной!
Новый листок в руках у Вадима Петровича. И снова карандаш выводит контуры домика.
Вот дьявольщина! Что это — новое открытие или провал опыта?
По привычке его рука зарисовывала все, что он успевал увидеть.
Но уже тревожной морзянкой выстукивало под шлемом: перехват! Кто-то перехватывает передачу, предназначенную ему! Он плюнул на фигурки и занялся исключительно этим типом, перехватчиком. И вдруг увидел на нем китель, явно морской, но чужого образца, и незнакомые петлицы!
Прервав сеанс, Кочин выскочил из каюты и, как был, в шлеме, помчался искать командира. Хоменко в кают-компании пил кофе.
— Товарищ… там… перехватчик! — Кочин не мог найти слов от волнения, и командир только улыбнулся. Видимо, он не очень-то верил в опыты своего пассажира, хотя добросовестно, как положено военному, исполнял все, что от него требовалось.
— Успокойтесь, товарищ Кочин, — сказал он мягко, но все же с усмешечкой. — У нас новейший подводный локатор, мощные гидроакустические установки и все прочее, что полагается. Современная подлодка способна обнаружить «перехватчика», как вы изволили выразиться, несколько раньше, чем любой ее пассажир. Даже если он и…
И снова принялся за кофе. Кочин выхватил у него чашку, одним глотком вылил раскаленный кофе в рот, обжегся, но обрел дар речи, а командир сразу настроился на серьезный лад.
Через минуту прозвучал сигнал боевой тревоги.
— В каком направлении обнаружили вы этого человека? — строго спросил Хоменко. Кочин не колеблясь указал рукой. — И как далеко? — Кочин замялся.
— Мне обычно кажется, что это совсем близко, где-то рядом. Я не могу определять расстояние, для меня его попросту не существует. Но на этот раз, по-моему, и вправду было недалеко.
