немаленькая. Так может, при нём и друг Шагор обретается. Охрана у ворот не обратила на Кирхита особого внимания: одним "вохе" больше, одним меньше, какая разница, чужаки эти вообще к Сонаваралинге-таки шляются, как к себе домой.
Увидев старого своего товарища возле увешанного оружием и ожерельями из всякой всячины важного дикаря, наёмник не стал сразу же пробиваться к Тагору, а решил подождать подходящего момента. А немного послушав и разобравшись, что тут разбирают, счёл за лучшее вообще не высовываться, пока не уберётся прочь последний из купцов.
От описания пути Кирхита до берегов Пеу и от мархонского порта до Цитадели разговор перетёк к жизни приятелей-наёмников за те три года, что они не видели друг друга. Толстяк воевал, по его словам, то там, то тут. Особыми доходами от своего ремесла в последнее время похвастаться он не мог. Неудивительно, что сразу же откликнулся на приглашение старого товарища и отправился в нашу папуасскую глушь.
Мне мало что говорили названия островов и правителей, мелькавшие в речи Кирхита. В отличие от остальных участников беседы. Несмотря на то, что Тагор с Шонеком старались давать пояснения. Так что я быстро потерял нить разговора. Впрочем, кое-какие любопытные факты на заметку брал: например, общее неважное течение дел у наёмников объяснялось резким изменением внешнеполитических раскладов по местному Земноморью и окрестностям вкупе с развалом и резким сокращением торговли и упадком ремесла в крупных центрах.
Нарушение привычного баланса сил, по идее говоря, должно было бы наоборот, сильно повысить спрос на "продавцов своих мечей", как иносказательно иногда именовали наёмников. Если бы не существенное падение денежных доходов потенциальных клиентов. На службу и сейчас принимают целыми отрядами и вохейцы, и кабиршанцы, и прочие — но только плату предлагают зерновым довольствием вместо звонкой монеты или хотя бы гремящих ракушек.
Также быстро выяснилось, что родом Кирхит с Тузта, как и Тагор (впрочем, сомнений в этом почти и не было) — только в отличие от своего приятеля, родившегося в бедной, но благородной семье во внутренней части острова, происходил из портового города, да и аристократическим происхождением похвастаться не мог, будучи сыном простого моряка.
Я обратил внимание на один из двух мешков, которые Кирхит таскал с собой: вроде бы пустой, в отличие от первого, весьма увесистого, вдобавок ко всему, какие-то трубки торчат. На мой вопрос толстяк, приняв неожиданно напыщенный вид, бросил пару коротких фраз.
