Манджайя стремглав вылетел на веранду и приказал домашним:
— Собирайтесь в дорогу!
Ни минуты нельзя терять-чума перемахнет речку и начнет косить на этом берегу. Стервятник уронит чумную крысу — и конец!
Манджайя вышел на улицу и объявил во всеуслышание:
— Никто не должен ходить в Дурвасапуру, пока я не вернусь из города!
Повозка с буйволами уже ждала. Манджайя подмостил подушку под себя и приказал погонщику побыстрей гнать в Тиртхахалли. Он уже все продумал: первое- сообщить муниципальным властям, что нужно сжечь чумной труп; затем известить докторов, пускай возьмутся за прививки; вызвать дезинфекторов с их ядами и насосами — крыс вывести. Ну а если потребуется, эвакуировать всю аграхару.
Буйволы споро тащили повозку по дороге на Тиртхахалли, а Манджайя все повторял как заклинание:
— Болваны, болваны, болваны!
Гаруда, Лакшман и другие покидали монастырь с чувством горького разочарования, но с благочестивым бормотанием: «Харе! Харе!»
Падманабхачарии стало худо, он никого не узнавал. Один из брахминов отправился в соседнюю аграхару известить жену больного, которая гостила там у родственников. Другой побежал за доктором. Гаруде стало страшно: в монастыре свалился Гундачария, в Каимаре остался захворавший Дасачария, а тут горит в жару еще один. Беда в аграхаре. Лакшман прилюдно ругал Гаруду за то, что он не дал совершить обряд по Наранаппе. Его слушали вполуха — нашел время перебраниваться, когда надо скорей покончить с мертвым телом и пожертвовать богу имущество покойного во искупление того, что они натворили. Брахмины с тяжелым сердцем расстались с больным и вышли в путь…
— Захватите с собой доктора из монастыря и лекарство захватите для Гундачарии, — жалобно просил Гаруда.
По дороге никто не решился вымолвить ни слова.
Гаруда молился про себя:
— Прости меня и помилуй, Марути, я все отдам тебе… Подавленные брахмины добрались до Каимары — и что же? Им рассказали о смерти Дасачарии и что у Пранешачарии умерла жена Брахмины не могли прийти в себя. Привычный, прочный мир рассыпался на их глазах, как в страшном сне.
Астролог Суббанначария попытался вдохнуть в них надежду, но его почти не слушали.
— А крысы по-прежнему дохнут? — слабым голосом спросил Гаруда невпопад.
— Какие крысы? — изумился астролог. — О чем ты?
— Просто так. На наших крышах сидели грифы, — ответил Гаруда.
— Надо совершить обряд, и все будет хорошо, — уверил его Суббанначария.
— Я в аграхару не пойду, — пробормотал Гйруда.
