— Что там творится? — сос стоном спросил спросоня ее отец, когда Белли неосторожным движением коснулась его.
— Крысы! — вскрикнула Белли, наткнувшись рукой на леденяще холодную шкурку. — Дохлая крыса! Вот откуда вонь!
Она ухватила крысу за хвост и вышвырнула ее.
— Откуда они только берутся, проклятые! — злилась Белли. — Прибегают и сдыхают одна за другой, конца и краю нет!
Белли обернулась куском ткани, устроилась поудобней на циновке и заснула.
Голод колотил в животы, как в барабаны, отгоняя сон, заставляя брахминов бродить словно тени, с налитыми кровью глазами.
Они встали утром, ополоснули лица и потянулись на деревенскую площадь, понося Наранаппу за то, что он натворил в аграхаре. Дети выскакивали на веранды и во дворы, потому что в домах нечем было дышать. Женщины боялись, как бы дух Наранаппы, разгуливая по улицам, не тронул их детей, и загоняли их обратно в комнаты. Дети ревели, им раздавали шлепки и подзатыльники, затаскивали домой и запирали на ключ. Впервые деревенские двери запирались среди бела дня. Не выкладывались узоры из крашеных рисинок перед порогами, не сбрызгивались кизячной водой дворы. Казалось, будто в аграхару так и не пришел день. Все выглядело опустелым и заброшенным-как если бы в каждом доме в темном чулане было спрятано по трупу. Брахмины сидели на площади, опустив головы, не зная, что им дальше делать.
Только шкодливые дети Венкатарамана удрали из-под присмотра матери и торчали за домом, считая крыс, которые выбирались из кладовки во двор. Дети хлопали в ладоши и притопывали в такт счету, а считали они крыс, как взрослые считают мерки риса:
Раз-и-раз,
два-и-два,
три-и-три,
че-е-ты-ре,
пять — и — пять,
шесть — и — шесть,
и еще…
Мать отыскала их за домом и, размахивая метелкой, велела сейчас же идти на веранду, но дети вошли в раж.
— Смотри, мама, смотри! Восемь! Девять, десять! Десять крыс, смотри, мама!
— Налопались с утра, когда все вокруг от голода умирают, и теперь с ума сходите! Что это еще за выдумки-поганых крыс считать! А ну домой, пока до синяков не излупила! Домой, кому говорят! Считают крыс! Они кишмя кишат в кладовке, что рис, что чечевица — везде полно крысиного помета!
Ругаясь на чем свет стоит, мать прогнала детей в дом и заперла дверь. Но и в доме откуда ни возьмись вдруг появилась здоровенная крыса, завертелась на месте, будто ловя собственный хвост, и упала замертво, опрокинувшись на спину. Дети радостно заверещали.
Брахмины, зажимая носы, медленно продвигались к веранде дома Пранешачарии. Дургабхатта останавливал одного, другого, допытываясь:
