— И быть съеденной? — рассмеялся он.
— В той постановке индейка не была съедена. Она танцевала на сцене вместе с тыквенным пирогом.
Гаррет взъерошил ей волосы:
— Я люблю тыквенный пирог.
— Я как‑нибудь испеку его для тебя.
— Он будет с большим количеством взбитых сливок? — спросил он, после чего провел кончиком языка по ее шее.
— Как захочешь.
— Я хочу тебя.
— Тогда возьми меня.
Гаррет взял ее за руку:
— Я сейчас покажу тебе свою спальню.
Он несколько секунд стоял на месте, давая ей последнюю возможность передумать. Но она не собиралась этого делать, потому что сейчас ей больше всего на свете хотелось отдаться на волю своего желания.
Он провел ее по коридору, и они оказались в комнате с мебелью из вишневой древесины. Шторы на окнах и стеклянной двери, ведущей во двор, были задернуты. На стенах висело несколько морских пейзажей в красивых рамах, а над изголовьем кровати — искусно сплетенный «ловец снов», украшенный блестящими золотыми бусинами и пером краснохвостого ястреба. Постель была аккуратно заправлена.
— Я могу расстегнуть твою рубашку? — спросила Меган, которой не терпелось прикоснуться к телу Гаррета.
— Только если ты позволишь мне расстегнуть твою, — улыбнулся он.
Гаррету казалось, что он спит и видит прекрасный сон, но это была реальность.
Он не ожидал, что Меган этим утром окажется в его спальне, но вот она стоит перед ним, такая прекрасная и трепещущая от желания.
Он расстегнул первую пуговицу на ее рубашке, вторую, третью, затем остановился на мгновение, чтобы полюбоваться золотистой кожей ее груди, контрастирующей с белым бюстгальтером, после чего продолжил ее раздевать.
Расстегнув его рубашку, Меган прижала ладонь к его груди, и его сердце бешено застучало.
— Ничего себе, — протянула она, проведя указательным пальцем вниз по его животу. — У тебя великолепный пресс.
— Это ты великолепна, — ответил Гаррет, расстегивая ее бюстгальтер.
После этого она разулась и помогла ему стянуть с нее джинсы. Когда она осталась в одних лишь трусиках, он притянул ее к себе и поцеловал. Из ее горла вырвался звук, похожий на рык голодной хищницы, и он, теряя остатки самообладания, пошел вместе с ней к кровати.
— Гаррет, — мягко произнесла она, — может, снимем покрывало?
«Она права, — подумал он. — Заниматься любовью лучше на прохладных простынях».
Отпустив ее, он отогнул покрывало, достал из ящика тумбочки предохраняющее средство, быстро разделся и лег вместе с ней на кровать. Когда он запустил пальцы под пояс ее трусиков и потянул их вниз, на ее лице появилась обольстительная улыбка.
