«Неужели они сегодня будут еще и прыгать с парашютом», — подумал радостно Сергей. Только он не знает, как пользоваться им.
Косаревский, словно прочитав мысли Сергея, приподнял с земли парашют:
— Смотрите, как это делается. Дернул вот за это колечко — и пари себе на здоровье под небесами. Правда, летчики не обожают парашют. Все больше надеются на своих лошадок. Как говорится, хорошо ковбою, если у ковбоя лошадь хороша. А мы на своих лошадок пока не обижаемся. Посмотрите, какие красавцы. — Косаревский сделал широкий жест в сторону самолетов. Парашют — крайняя мера. Когда уже ничего другого не остается. А так он лишняя обуза.
«Вот и Сурнев, должно быть, так рассуждал, — подумал Сергей, — и поэтому постыдился воспользоваться парашютом, надеясь посадить, спасти самолет». Думая о Сурневе, представляя себя на его месте, он решил, что и сам поступил бы так же…
— Ну как, готовы? — услышал Сергей густой глуховатый голос.
К ним подошел сухой жилистый человек в кожаной коричневой куртке с лицом осунувшимся, усталым, с синеватыми подтеками под глазами.
Косаревский кивнул, улыбнулся этому человеку:
— У нас полный порядок!
— Тогда с богом! — сказал подошедший человек.
Косаревский поднял с земли парашюты.
— Кто первый? — спросил он, внимательно оглядывая каждого.
Сергею, конечно, очень хотелось быть первым. Но Саша имеет больше прав на это. Ему первому и лететь. А уж Сергей потом, после него. Если бы не Саша, то ему бы сегодня не удалось попасть сюда. Ведь летчик Косаревский собирался покатать одного лишь Сашу, а его, Сергея, пригласили как бы за компанию. Кто он Саше? Просто знакомый. И только.
— Ну, так решили? — спросил нетерпеливо Косаревский.
Сергей, чтобы не мозолить глаза, отошел в сторону, молчаливо уступая право первого Саше.
— Ладно, — вздохнул Саша, — лети первым.
Косаревский зашагал к самолету.
Сергей постоял в нерешительности, а затем, словно испугавшись того, что Саша передумает, бросился вслед за летчиком, бухая просторными унтами.
Самолет готов был поднять их в воздух. Косаревский забрался на крыло, резким движением отодвинул фонарь, бросил внутрь кабины парашюты. Сперва свой, на первое сиденье, затем его, во второй отсек, на место курсанта, где теперь надлежало сидеть Сергею.
— Давай забирайся, — Косаревский подвинулся на плоскости.
Сергей положил локти на крыло, подтянулся, забросил ногу и, опершись на крыло, окончательно забрался на плоскость.
— Теперь таким же манером в кабину, — приказал Косаревский, поправляя в Сережкиной кабине парашют, на который он должен был сесть. Сергей и не подозревал раньше, что у летчиков парашют как бы вместо сиденья.
