— Скажи мне, любимая! Скажи! Не то я съем тебя!
— Все правильно.
— Что правильно?
— Я говорю, что ты прав. Тебе хочется меня съесть, потому что это мясо.
— Мясо? Но чье?
— Не человека. Животного. Люди когда-то ели его. Это барашек. Молодая овечка. А ведь ты видел овец у диких, помнишь? Так вот. Отбивная готовится из серединки. Отсюда! — И она показала себе на грудь.
Мартел уже не слышал ее. Все его подблоки сигналили: «Тревога! Опасность!». Он заглушал рев собственного мозга, силясь стряхнуть с себя возбуждение. Как легко быть сканнером, когда ты находишься вне своего тела и смотришь на себя со стороны! Тогда им можно управлять. Но осознавать, что тело управляет тобой, а не ты телом и твой мозг ударяется в панику, — это страшно.
Он силился вспомнить, каким он был, когда у него еще не было блока хабермена, когда он был подвержен буре эмоций, которые мозг поставляет в тело, а тело — в мозг. Тогда он не умел сканнировать. Он не был сканнером.
Мартел уже знал, что поразило его в запахе, который включила Люси. Он помнил кошмар открытого космоса, когда их корабль разбился на Венере, и хабермены хватались за обрушившийся на них металл голыми руками. Тогда он сканнировал: все на корабле находились в опасности. Блок хаберменов зациклился на отметке «перегрузка», постепенно переходя на следующую: «смерть». А Мартел разгребал тела и сканнировал каждого по очереди. Он сжимал тисками сломанные ноги и вставлял жизнеспособные клапаны тем, чье состояние казалось безнадежным. Люди проклинали его за боль, которую причиняло сканнирование, но он с удвоенным усердием продолжал выполнять свой долг. Он поддерживал жизнь в мучительной агонии космоса. И тогда он впервые столкнулся с этим запахом. Запах просачивался в его перерожденные нервы, несмотря на физические и умственные барьеры организма сканнера. Запах был чудовищно сильным я этот страшный миг разыгравшейся в космосе трагедии. Мартел помнил, что он чувствовал себя так, как будто был обращен: но вместо наслаждения ощущал только ярость и боль. Он даже перестал сканнировать себя самого, боясь быть уничтоженным агонией космоса. Но он выдержал. Все его индикаторы остановились на отметке «Опасность», но не на «Перегрузке»! Он исполнил свой долг и заслужил благодарность. Потом прошло время, и он забыл о горящем корабле.
Он забыл все, но не запах. И этот запах снова был рядом; пахло паленым мясом.
Люси озабоченно вглядывалась в его лицо. Она боялась, что обращение в этот раз слишком глубоко внедрилось в организм Мартела:
