Я ушла к себе и заперла кабинет изнутри. Обычно моя дверь не закрывалась, но чтобы попытаться нарыть что-то на Грегора Истона у меня был только час. Я сложила свой обед на конце стола, открыла ноутбук и начала гуглить. Основные данные нашлись легко — концерты, которые Истон давал с большим успехом, каталог его дисков, библиография написанной им музыки. Были фото в Карнеги-холле, на «Грэмми», в сборной группе музыкантов на благотворительном концерте. И всегда под руку с какой-нибудь молодой и красивой женщиной.
Однако о его молодости я мало что смогла найти. Как будто до выпуска из высшей школы Грегора Истона и не существовало, а то немногое, что нашлось, казалось неопределённым и противоречивым. Было много информации об общественной жизни Истона, а мне хотелось узнать что-то личное. Но как получить личные данные, слухи и то, что не включается в публичные документы?
Потом меня осенило — кто же знает больше о классической или современной музыке, чем доктор Лиза Тремейн, хранитель музыкальной коллекции Бостонского университета? Мне даже номер её искать не нужно. В Бостоне сейчас чуть за полдень.
— Доктор Тремейн, — ответила она после третьего гудка. От звука голоса Лизы, прекрасной дикции и лёгкого французского акцента, приобретённого за годы обучения и работы в Париже, во мне проснулась тоска по дому.
— Привет, Лиза, это Кэтлин.
— Кэт? Ну, как там жизнь в стране тысячи озёр? Тебя ещё не утащил снежный человек?
Я засмеялась. Лиза производила впечатление городской интеллектуалки, но я знала, что она выросла в сельском штате Мэн, так далеко на севере, что дальше только Канада. Она копала картошку, складывала поленницы и могла снять шкуру с оленя. Её высоколобые друзья были бы в шоке, знай они, что тушёная куропатка, предложенная как-то за ужином у Лизы, совсем недавно, перед ее ежегодным «побегом домой», летала в лесу в штате Мэн.
— Нет, снежный человек меня не похитил.
Я повернулусь в кресле так, чтобы видеть озеро. Хотя облаков прибавилось — возможно, Гарри не ошибался насчёт дождя — лучи солнца всё ещё сверкали над водой. Трава, которую Гарри, должно быть, подстриг после того, как ушел от моего дома, была ярко-зелёная, а цветочная клумба походила на палитру художника. Моя тоска по дому слегка ослабла.
— Здесь красиво, Лиз, — сказала я. — Я сижу за письменным столом и смотрю на озеро. Солнце светит, и воздух чистый...
— И все мелкие лесные зверюшки приходят в библиотеку и помогают расставлять книги, пока ты насвистываешь весёленькую мелодию, — сухо сказала она.
