— Извини, Кэтлин. Я тебя не разбудила?
— Нет, — сказала я. Я как раз собиралась приготовить блинчики. У тебя всё в порядке?
— Нет, — сказала она. — То есть, да. — Она потёрла пальцем висок. — Извини. Я немного не в себе. Эми в больнице. Ей уже лучше, но она совсем одна. Мне не хотелось тебя беспокоить, но не могла бы ты отвезти меня туда? — Она подняла перевязанную руку. — Я не могу водить — толком не могу — из-за этого.
— Конечно, отвезу, — сказала я. — Ты сказала, что с Эми уже всё в порядке, но что с ней случилось?
— Какая-то аллергия. Горло распухло, и она начала задыхаться. Она была у Эрика вместе с другими с фестиваля. Там оказался доктор, турист, ел десерт с женой. Какова была вероятность, что найдётся врач... — Она на мгновение прикрыла глаза, потом вздохнула. — Но врач нашёлся. И Эми спасли.
— Это самое главное, — сказала я.
— Ты права. Главное, что Эми в порядке.
— Дай мне минутку, чтобы одеться. — Я провела её на кухню, подвинула кресло. — Садись. Я сейчас.
Я сгребла фрукты в миску, прикрыла сверху тарелкой и поставила в холодильник. Потом подошла к Ребекке, тронула за плечо.
— Я сейчас. Вот кофе, если хочешь чашечку.
Она на мгновение накрыла мою руку своей.
— Спасибо.
Я сжала её плечо и пошла к лестнице. Надела шорты и майку, причесалась, заколов назад чёлку. Потом схватила сумку и спустилась вниз. Ребекка с кем-то разговаривала. Оуэн. Она откинулась на спинку кресла и говорила тихо, я не могла разобрать слов. Оуэн сидел перед ней, наклонив голову, и внимательно слушал.
— Я готова, — сказала я Ребекке. — Скоро вернусь, — Оуэну.
Коты уже накормлены, в мисках свежая вода. Я выключила кофеварку, заперла за нами дверь и пошла за Ребеккой через задний двор к её маленькой синей «тойоте». Она протянула мне ключи. Открыв для неё дверцу со стороны пассажирского места, я обошла вокруг к сиденью водителя. Потребовалась минутка, чтобы отрегулировать зеркало.
— В Ривервью? — спросила я Ребекку.
— Да. Знаешь, где это?
— Да.
Я выехала задним ходом и направилась по Хилл-стрит, стараясь выбрать самый короткий путь к больнице. Утром в воскресенье движение в Мейвилл-Хайтс не особенно сильное, так что, на самом деле, какой дорогой ехать — не так уж важно. Уже возле больницы я притормозила, пропуская белку, которая молнией пронеслась через дорогу. Я улыбнулась Ребекке. Всю дорогу она сидела молча и напряжённо. Ей удалось улыбнуться в ответ.
— Я знаю, Эми не моя внучка, но если бы и была — я не могла бы любить её больше.
